Гвалт, визг по классу! Здорово! Правда, чуть не подрались. Ну, чуточку подрались. Но это нормально. В играх тоже некоторый порядок должен быть.
А сколько радости было в метании стрел! Какие хвосты придумывали! Какой-то стабилизатор изобрели. Я, правда, не поняла про него. Всего-навсегов хвост стрелы вставляли расщепленные птичьи перья, а полет преображался. Дажедевчонки увлеклись делать красивое оперение хвостов, чтобы издали было видно, чья стрела лучше летит. Восторг! Ребята любят подражать друг другу. Один что-то придумал, и тут же заражаются остальные. Девчонки другие. Мы приглядываемся,потихоньку учимся, пробуем, не понравилось, – бросаем. Ребята думают только о том, как сделать интереснее. У них всегда в играх соревнование. Только почему-то в уроках его нет. Это они нам девчонкам оставляют.
А вот с рогатками вышла неприятность. Деревянные рогульки учительница сразу отбирала.Тогда все стали делать оружие из тонкой резинки, которую вытаскивали из бельевой. Из трусов, конечно. Скатаешь рулончиком кусочек бумаги – и шлеп во время урокапо кому-либо.Тот почешет затылок, обернется,покажет кулак неизвестно кому и успокоится. Попробуй, угадай, кто твой чубчик украсил! Но вдруг в классе появились«заряды» из согнутой толстой алюминиевой проволоки. Девчонки сразузашумели, что больно будет, что не надо ими стрелять. Но Валерка не послушался. Мне от него на уроке досталось по затылку. Я обругала его безмозглым. А на перемене он попал сыну директора школы в лоб, да так сильно, что снаряд проник под кожу и застрял там. Видно, с близкого расстояния стрелял, в упор. Первоклассник заплакал, и его отвели к медсестре. Мы окружили Валерку:
– Ты что, рехнулся в меньшого стрелять?
– Я в своего метил, а он появился в этот момент. Я не хотел обижать первоклашку, – испуганно оправдывался Валера.
– Что теперь будет? В сынадиректора попал! – стонали девочки.
Всесрочно избавились от своего «оружия».
Директор вошел в класс твердой военной походкой.Мы встали и за-мерли. Все считали себя виноватыми. Удивительно тихим, спокойным голосом директор сказал:
– Ребята, в игре тоже должны соблюдаться правила безопасности. А если кто-то из вас попадет другу в глаз и он останется калекой? Тогда беда войдет в дом. А стрелявший всю жизнь будет мучиться за преступление, совершенное по глупости. Я не против игр. Только играть надо по-умному.Думаю, после этого случая вы повзрослеете.
Он ушел. Наталья Григорьевна тогда целый урок ругалась, а мы молча «пережевывали» слова директора.
ВЕСТСАЙДСКАЯ ИСТОРИЯ
Пришлас прогулки. Дед ворочается в постели. Олятихонько похрапывает. Я жую хлеб и слушаю радио, включенное на малую громкость.
Незнакомая, особенная музыка заставиланапрячь слух. Приятный ритм танца сменился красивым чтением текста. У меня мурашки побежали по плечам отпроникающего в душу голоса. Прислушалась к событиям в пьесе. Он. Она. Другой. Ревность. Драка. И все – на фоне постоянно меняющейся то трагической, то бодрой, то грустной музыки.Вдруг главный герой запел:«Марыя, Мары-я, Мары-ы-ы-и-я».
Песня звучала на чужом языке, но я четко понимала, что поет страстно влюбленный человек и глубина его чувств бездонна, а душа ранимаи бесконечно нежна. Она то воспламенялась ярко и радостно, то страдала итяжко стонала. Человек мучился в неведении, в страхе потерять ту, которая для неговажнее всего на свете. Каждый звукпесни говорил: «Мир прекрасен. И самое главное в нем –любовь».
В музыке спектакля я слышала другую, незнакомую жизнь. Герой пел широко, но как-то не по-русски. Иначе. Не могу объяснить словами. Я чувствовала сильного, уверенного в себе человека. Он сдержан, напряжен как готовый к прыжку тигр.