– А я хитрый!Когда опаздываю на урок, то с Элькой в класс захожу, чтобы не влетело, – весело сообщил Коля.
– Ура! Нас берет в свой класс Алла Николаевна!
– Повезло вам.
Вошел бледный Дима. Все бросились к нему:
– Что случилось?
– Меня теперь из школы выгонят, – грустно сказал он, и вяло опустился на парту.
– За что? –загалдели все хором.
– Каждый день после уроков Наталья Григорьевна проходила мимо нашего дома и обязательно заглядывала к нам. Мама уже не знала,чем ее встречать: то цветы ей срежет с грядки, то овощей даст. Маму уж трясти начинало, как только увидит учительницу. Ну, я взял и вынес ей вчеракусок хлеба. Она от злости калиткой как хлопнет…. Потом остановилась и стала угрожать. Мама весь вечер проплакала.
Наступила испуганная тишина.
– Какты мог! – в один голос вскрикнули девочки.
– Сосед уговорил. Онв ремесленном учится.
– Не волнуйся, завтра нас переводят в другую школу, – успокоил Диму Миша.
– Чтонам устроить Наталье Григорьевне, чтобы она долго нас вспоминала? – спросил тихоня Стасик.
– Ты-то чего на нее злишься? Тебя она редко трогала.
– А чего она за всю четверть никого из мальчишек к доске не вызвала? Мы разве виноваты, что в ее класс попали? Самавзяла. И в рисовании она ничего не понимает. Я изобразил на уроке своего брата, а она говорит: «Не правильно. Голова человека должна составлять седьмую часть от всего тела». Я спросил: «И у грудного ребенка тоже?». А она разозлилась, потому что я прав. Мы в доме пионеров проходили пропорции тела человека.
– Дима, не показывайся сегодня на глаза учительнице. Заболей, – посоветовала Аня.
Ребята собрались в кучку и зашептались.
Прозвенел звонок. На пороге появилась Наталья Григорьевна. Все замерли, опустив глаза в пол. Три урока прошли на удивление спокойно. Даже издевок как будто было меньше обычного. И своей любимице Тоне она не советовала «заткнуть форточку задницей», если ей холодно сидеть у окна, и ненавистной ей курносой Вале не обещала выбить последние куриные мозги. Начался четвертый урок – чистописание. Мой главный враг. Все дружно вытерли перышки о перочистки, окунули их в чернильницы и начали писать буквы. Ничегоне получилось.Девочки вновь торопливо застучали перьями о стекло чернильниц.Но они опять не оставили следа на бумаге. Шумок прошел по классу. Девчонки усердно трясли чернильницы, смотрели их на свет – чернила есть. Удивленные возгласы понеслись со всех сторон. Кто-то шепнул: «Карбид съедает краску, обесцвечивает ее».
Известие вмиг облетело класс. Наконец, девчонки все поняли и сначала, по привычке, испугались. Но когда ребята захохотали, они тоже не выдержали. Наталья Григорьевна почернела как туча и гаркнула:
– Что творится в классе? Встать! Прощальный фейерверк мальчишек? Показала бы я вам кузькину мать, паганцы, сгноила бы ваши тупые мозги. Но я рада от вас избавиться.
– Мы тоже, – тихо, но четко произнес кто-то позади меня.
Наталью Григорьевну передернуло, но она не стала искать виновного. До конца урока мы простояли. Никто не возмущался, не роптал. Никто не отрывал глаз от пола.
СКУКА
Скучно без ребят. Не с кем боксировать, толкаться в коридоре. Какая-то кладбищенская тишина стоит в классе. Устные уроки девчонки отвечают тихими голосами. Но хуже всего мне без ребячьих придумок. Вот как-то Толя Биев принес трубочку из камыша и стал плевать из нее бумажными шариками. Нажует их целую горку за урок, а потом всю перемену стреляет. Ребята новую игру мгновенно подхватили. И каких только трубочек я ни увидела: длинные, короткие, толстые, из разногоматериала. А шариков – неисчислимое разнообразие! Я из всех постреляла. Ребята давали. Каждому хотелось похвалиться и показать, что он достиг совершенства! Устроили у доски соревнование.