Вот спрашивает Наталья Григорьевна девочек:
– Зимой и летом – одним цветом. Что это?
А он с места отвечает:
– Памятник.
Учительница сердится и заставляет его замолчать. А недавно Наталья Григорьевна отправила ко второму завучу Альку за то, что тане выучила стих. Перемена прошла, а ее все нет. Все волнуются, а Миша спокойно говорит:
– Аля в кабинете завуча роман «Война и мир»пересказывает.
Все засмеялись. И сразу стало спокойнее.
Мне казалось, что Миша самый счастливый в нашем классе. И вдруг он не пришелв школу. Я заволновалась. После занятий мы с Ниной пошла к нему домой.Миша встретил нас на пороге:
– Заходите тихо, мама с трудом засыпает.
Мы снялив коридоре галоши и прошли в чисто подметенную комнату.
– Я не буду на этой неделе в школе. Дома надо помочь, – добавил он.
А через два дня Мишиной мамы не стало. После кладбища мысидели на бревнах у их домаи слушали старую словоохотливую соседку.
– … Когда в третий раз обворовали Марусю, села она посреди хаты, сложила руки на груди и сказала: «Почему на доброту люди отзываются злом? Из последних сил мешки таскаю, вместо лошади сохой огород пашу, и только для того, чтобы прикрыть детей от холода, чтобы от голода не сводило их желудки. А тут пришли и забрали последние одеяла, даже старыми платьицами дочерей не побрезговали. Остались в том, что было одето на себе. Ни одной вещи во всей хате! Сентябрь на дворе. Господи! За что? За то, что ни один нищий и убогий не ушел из моего дома голодным? За то, что после довоенной, счастливой жизни не было ночи нормального сна. Спала только когда была уже не в состоянии шевельнуть ни ногой, ни рукой. И вскакивала в первую минуту ощущения еще живого тела. И все без ропота, с улыбкой. Не крикнула ни на кого, не оскорбила. За что такая судьба? Сил нет больше. На что такая жизнь нужна? Одни страдания. Вот сейчас наложу на себя руки, – и все беды сразу уйдут». Взгляд ее упал на печь, где тихо посапывали трое. Посидев в полузабытьи, она тяжело встала и медленно побрела к своей кровати, где лежал меньшенький. «Надо жить для них. Надо», – бормотала она не то во сне, не то в бреду.…Война закончилась. Повезло ей. Муж живым вернулся. Золото он у нее. На радости Миша на свет появился. Да только здоровье не удалось поправить. Надорвалась. Любил Коля жену, помогал, как мог: и корову доил, и стирал по ночам. Но свечкой угасала Маша. Дети последний год сами еду готовили, прибирались, все хотели маму сберечь. Хорошая семья была, дружная. Как-то теперь их жизнь сложится? Не хочет он жениться. А кому детей обиходить? А огород, а хозяйство? Эх, судьбина горемычная! Никомусчастье надолго не дается. Жаль. Детки у них все удивительно талантливые. Им бы учиться, да учиться...
Керосиновая лампа в окне тускло освещала стол, за которым сидели соседи. Люди тихо входили, выходили. Скрипела калитка.
ЛИВЕРНАЯ КОЛБАСА
Седьмого ноября – праздник. У нас на столе мои любимые куриные крылышки и тушеные с картошкой желудки. Я целый день объедалась, слушала радио и опять объедалась. А утром, восьмого, вся наша дворовая компания собралась на качалках в кустах акации и шумно делилась впечатлениями от праздника.
Прибежал в растрепанных чувствах Витька.
– Ребя, – сказал он понуро, – вчера мамка купила целый килограмм ливерной колбасы и дала мне в обед маленький кусочек. Я даже раскушать не успел. Всю ночь не мог заснуть. Слюнатекла. Хлебом заедать не получалось. А под утро не выдержал, залез в погреб, от круга колбасы отрезал большой кусок и даже не заметил, как тут же на ступеньках проглотил. А теперь боюсь: врежет маманя. Во-первых – без разрешения,во-вторых, съелпочти половину всей колбасы, а покупали на всех.Теперь и сестренке мало достанется. Не мог совладать с собой.