Но всякие, даже маленькие неприятности заставляют вспоминать родителей. Не представляю жизни без них. А ты себя больше любишь?
– Я себя не люблю.
– Почему?
– Не знаю. Я вообще по-настоящему не могу любить. Все, кто мне дорог, почему-тоуходят от меня.
– Я бабушку очень люблю, хотя она умерла, – тихо пробормотала Валя.
– Я чувствую себя рядом с тобой очень глупой.
– Не выдумывай. Раз осознаешь свои ошибки, значит умная.
– Я часто не понимаю взрослых.
– Я тоже раньше всякая была. Один раз бабушка не разрешила мне перед обедом есть варенье, а я сказала, что она плохая и не любит меня…. Не успелаизвиниться…. Хуже всего на свете память о своей горькой вине. Она сильней любой обиды…. С тех пор душа болит, как вспомню. Теперь с мамой не позволяю себе грубить.
ЗНАХАРКА
Моя школьная подружка Нина играла около своего дома. Вдруг откуда-то выскочилаогромная черная лохматая собака. Нина закричала и припустила к столовой, где работала мама. Но собака догнала ее, повалила и стала рвать пальто. Из подъезда соседнего дома выскочил мужчина и палкой отогнал собаку. Ранки на руках у Нинызажили быстро, но спать однаона теперь не могла. Мама поставила рядом раскладушку и держала дочку ночью за палец. Если, засыпая, она бросала руку, Нина тут же просыпалась и плакала. И на уроках она заливалась слезами непонятно от чего. Лечение успокоительными лекарствамине помогло.Тогда-то и подошла с советом к Нининой маме школьная техничка:
– Вы, конечно, теперь все ученые, но за ради ребенка послушайте меня. Вот – адрес бабушки. Она лечит испуг. Несколько лет назад она мне очень помогла. Училась тогда моя дочка в педагогическом институте. Случилось у нее рожистое воспаление. Все лицо превратилось в рану. Целый месяц лежала в больнице, а потом старенький доктор вызвал меня и попросил, чтобы я нашла бабушку-знахарку. Через три дня лечения у «бабушки» на лице дочки не осталосьи следа от болезни.
Тетя Лена долго не решалась воспользоваться адресом. А Нина все худела без сна. У нее начались головокружения. Наконец, тетя Лена не выдержала. Несколько дней она готовила дочь к посещению «бабушки». И, несмотря на это, когда мы вошли в темную часть парка и начали спускаться по крутой лестнице, ведущей к реке, с Ниной приключилась истерика. Мама чуть ли не волоком тащила ее. Около домика «бабушки» Нина замолчала. Мы постучали и вошли.
Перед нами маленькая комната с плитой и кастрюлями. Деревянная лавка у стола. В углу икона, увешанная белыми полотенцами с вышитымикрасным крестиком петухами. Маленькая, худенькая старушка в черной юбке, серой блузке и в белом с голубыми цветочками платке, спокойным, тихим голосом спросила:
– Эту девочку будем лечить?
– Да, – также тихо ответила тетя Лена.
Бабушка принесла из другой комнаты табурет для Нины, а мне предложила сесть на лавку. Откуда-то пришел большой серый коти стал тереться о ноги Нины. Бабушка положила руки на голову моей подружке и что-то зашептала. Наверное, молитву. Потом наклонила зажженную свечу, и парафин стал капать в кружку с водой. При этом бабушка опять что-то произносила. Она проделывала все так, будто возилась по хозяйству – просто, по-деловому, без всякого таинства. Я ни капельки не верила в успех дела и молча сидела в ожидании окончания представления. Бабушка поднесла к лицу тети Леныкружку и сказала:
– Ребенка испугала собака. Видишь фигурку? У вас есть собака?
– На дочку чужая собака напала, – подтвердила тетя Лена, пытаясьразглядеть в бесформенном куске парафина изображение животного.
Тетя Лена положила на стол деньги и собралась уходить. Но бабушкасказала с укором:
– Нельзя деньги брать за божий дар. Грех большой.