Мне еще Юлю из яслей забирать и прибирать комнату.
– Можно, я помогу тебе? Пол вымою.
– А ты умеешь?
– Конечно.
– Я только подметаю.
– Разреши, пожалуйста.
– Неприлично тебе мыть пол в моей квартире.
– Опять, эти дурацкие правила! Я же хочу сделать тебе приятное.
– Давай вместе мыть. Вот мама удивится!
– Давай! – обрадовалась я.
И мы весело взялись за дело.
– Валя, что во мне плохого? – задала я волнующий меня вопрос.
– Ты с взрослыми разговариваешь, как с ровесниками.
– Почему я детям могу все честно говорить, а взрослым – нет?
– Взрослым нельзя делать замечания. Они их болезненнопереносят. Мы же понимаем, что не все знаем, поэтому не обижаемся.
– Я про это раньше не думала. Значит, для Натальи Григорьевны я теперь самая гадкая?
– Наверное. Для начальника важнее всего – авторитет.
– Представляешь, недавно поймала меня завучка, когда я по перилам лестницы с пятого этажа спускалась, но я даже не испугалась и говорю: «В старой школе тоже каталась и, слава богу, цела». Учительница опустила глаза, но скрыть удивление и злость не смогла. Я больше ни с кем себя так не веду. А нагрубила ей за то, что мои одноклассницы трясутся от страха на каждом уроке. Еще потому, что она не вызывает меня к доске, пытается доказать всем, что я двоечница. Мстит за мою грубость в первый день. Учительница не должна быть такой…
– Ну, это уж слишком! Так по-хулигански даже мальчишки редко себя ведут, – возмутилась Валя.
– Разве я не права? Она сама грубит и в классе гадости говорит.
– Папа объяснял, что взрослые в основном правы. Мы не всегда можем сделать правильный вывод из слов и действий взрослых. Нам не хватает жизненного опыта. А ты пока даже в простых вещах путаешься. Зачем вчера в автобусе на заднем сидении прыгала, ноги к потолку подбрасывала, кричала?
– Мне было весело. А что, нельзя?
– На речке так можно себя вести, в лесу. А в общественном месте непри-лично.
– Опять неприлично! Замучили все меня этим словом. Я же человек, а не железка. У меня настроение есть, – вспылила я.
– Раз ты человек, так веди себя по-человечески, а не как дикая коза!
– Но в автобусе меня никтоне ругал.
– А зря. Тебя надо чаще осаживать.
– Послушай, а если тебя чужой будет незаслуженно драть за уши?
– Папе пожалуюсь, а он решит, что делать.На то и родители, чтобы учить и защищать детей.
– Но жаловаться нехорошо.
– Родителям надообо всем рассказывать. Это чужим на чужих нехорошо жаловаться.
– Я привыкла сама за себя думать.
– Вот и подумай, как трудно учительницеучить детей. Хорошо, если ты одна в классе такая особенная. А если бы много?
– С моей первой учительницей было здорово. Как Анна Ивановна нас понимала! А теперь у меня завучка. Разве Наталью Григорьевну уважают? Ее боятся.
– Дети боятся, а взрослые, наверно, уважают.
– За что?
– Не знаю, может за то, что сумела стать, начальницей?
– Я таких завучей из школы гнала бы.
– Не тебе решать, – строго возразила Валя.
– Значит, тот, кто ее назначил, тоже плохой.
– Так уж все и плохие? Ты сама испортила отношения с ней. Никому не груби, и все будет хорошо. Пойми, взрослые должны учить взрослых.
– Сколько себя помню, всегда старалась быть хорошей. Меня даже луч-ший друг за это занудой называл. А здесь я самая плохая….Из-за Натальи Григорьевны жить не хочется….
– Не надо так….Хочешь, попрошу папу, чтобы он помог тебе перейти в мою школу? – предложила Валя.
– А что я папе Яше скажу?
– Не знаю. Правду, наверное. Он должен понять тебя.
–Валя, а ты обоих родителей одинаково любишь?
– Да.
–А я папу больше.
– Мне папа сказал, что родителей как Родину не выбирают, и любят, не задумываясь потому, что ониесть. Когда все нормально, я не замечаю их любви.