Запомни: не приставай к людям. Им своих забот хватает. Они не обязаны отвечать на твои глупые вопросы. Наблюдай, запоминай, а потом с возрастом поймешь, что хорошо, а что плохо.
– Хочу быстрее разобраться, – упиралась я.
– Знай то, чему в школе учат, а остальное – дело взрослых! Поняла? – вспылил дед.
Я чувствовала себя щенком, которого ткнули носом в будку, и потребовали не высовываться.
В ПОЛИКЛИНИКЕ
Подходим с дедом к поликлинике. В нескольких шагах от крыльца стоит дядя с палкой в руке и заставляет мальчика лет шести сделать на газету по большой надобности. У мальчика не получается. Он смущается под взглядами детей и взрослых, жалобно умоляет отца отпустить его или уйти куда-либо подальше. Тот непреклонен.
– Папа, прогоните дядьку. Зачем он сына мучает? – прошу я.
Дед сердито забурчал:
– Детей заводят, а обращаться с ними не умеют. Как можно такому отцу ребенка доверять? На всю жизнь сына больным сделает, а потом еще врачей винить станет.
Дед решительно отвел мужчину в сторону, сделал короткое внушение и вернулся. Я только услышала его жесткое: «Как врач требую…».
– Папа, а какая болезнь может появиться у мальчика? – спрашиваю я.
– И недержание мочи, и неврозы всякие. Ребенок панически боится отца. Это ненормально, – грустно ответил он.
Пока сидели в очереди за справками в школу, дедрассказывал мне случаи из своей врачебной практики. Рядом с нами присели две женщины с сыновьями. Ребята ушли в угол коридора играть с машинкой, а мамы продолжили ранее начатую беседу:
– Дали в детском садике задание нарисовать человека. Саша изобразил два прямоугольника, четыре палки-конечности, и на каждой руке по пять пальцев старательно вывел. Молодая воспитательница говорит мне: «Мало с ребенком занимаетесь. Примитивный он у вас». Я опешила. Спрашиваю: «Откуда такое заключение?». «Ну, как же, – говорит, – на рисунке совсем нет деталей. Где уши, глаза? Ребенок невнимательный и к тому же без фантазии». Я не стала спорить, подозвала сына и спрашиваю: «Объясни, дорогой, почему ты так странно изобразил человека?»
– Разве я что-то забыл? Вот голова, вот тело, вот руки.
– А где уши? – уточняю.
– Так ведь голова же есть! Она все содержит, чтобы видеть, слышать, говорить, думать. Я и мозги должен рисовать? – удивился сын.
– А почему пальцы нарисовал? – допытывалась я.
– Мама, как же он без них работать будет? Без пальцев даже гайку не закрутишь, – серьезно объяснил мне Саша.
Мой дед обратился к молодой маме:
– Великолепный образчик абстрактного мужского мышления! У Вас, мамаша, талантливый ребенок! Сколько ему?
– Шесть скоро будет.
– Наверно и читать, и считать уже умеет?
– С трех лет.
– Берегите «народное достояние»,– улыбнулся мой дед.
– Спасибо Вам на добром слове. Представляете, вчера в поликлинике участковый доктор тоже мне выговор сделала. Говорит: «Отправлю вашего ребенка в школу для слабоумных. Он у вас не знает, как маму зовут, и где проживает». У меня даже слезы от обиды выступили. Зачем при ребенке такое говорить? Вышли мы из поликлиники, а сынок мне шепчет: «Мама, я с грубой тетей не мог говорить, но я не глупый». Я и сама знаю, что умный. Сестричка вслух решает задачки за второй класс, а он ей сразу ответы говорит. Она изложение пишет, он и тут свои варианты предлагает. Моим студентам на самоподготовке подсказывает. Как-то захожу в лабораторию и слышу, как Саша возмущается: «Опять не выучил? Куда поляроид ставишь? На него свет должен падать». Рассмеялась, конечно. По субботам садик не работает, вот и приходиться ребенка с собой на работу брать. Он спокойно ведет себя. Иногда паяет. Правда, раз короткое замыкание устроил. Вскочил, выключил рубильник, за шум извинился.