Когда мы выехали из‑под деревьев, выглянуло солнце и впереди появились серые здания университета, бледные на фоне сланцево‑серых облаков. Весьма привлекательное зрелище, по правде сказать.
– Оксфорд, – сказал возница, указывая корявым пальцем. – Мост Магдалины.
Я слез вниз и потер свои избитые окорока, глядя на изящную арку моста через маленькую речку. Рядом со мной раздался глухой удар, когда мой ящик шлепнулся на землю... Я было начал возмущаться, но мой транспорт уже развернулся и пустился назад по дороге. Так как я имел не больше желания въехать в город на телеге, чем возница – везти меня, я не стал спорить.
Однако он мог по крайней мере сказать что‑нибудь, например, до свидания, но это не имело значения. Я взвалил ящик на плечо и побрел вперед, прикидываясь, как будто не вижу одетого в голубой мундир солдата, стоящего у будки на конце моста. Солдат держал какое‑то громадное пороховое оружие, оканчивающееся чем‑то вроде острого лезвия. Однако он отлично видел меня и опустил свое приспособление, так что оно загородило мне дорогу.
– ..? – выговорил он что‑то невнятное. Понять невозможно. Вероятно, это был городской диалект, так как я без труда понимал деревенщину, который привез меня сюда.
– Не будете ли вы любезны повторить, – попросил я дружелюбным тоном.
– ..! – прорычал он и занес нижний деревянный конец своего оружия, чтобы попасть мне по диафрагме.
С его стороны это было не очень любезно. Я продемонстрировал ему свое отвращение, отступив в сторону, так что удар пришелся в пустоту, и ответил ему той же монетой, но с большим успехом – засадил коленом в его диафрагму.
Он согнулся пополам, и я рубанул его по шее. Поскольку он потерял сознание, я подхватил его оружие, чтобы, падая, оно не сработало.
Все это произошло достаточно быстро, и я обратил внимание на дикие взгляды проходившей публики. Кроме этого, я заметил бешеный взгляд другого солдата, стоявшего в дверях обветшалого строения. Солдат подымал на меня свое оружие. Безусловно, это не столь незаметное появление в городе, но, раз начав, я вынужден был и закончить.
Сказано – сделано. Я нырнул вперед, что позволило мне опустить на землю ящик и одновременно избегнуть нападения. Раздался взрыв, и язык пламени пронесся у меня над головой. Потом приклад моего ружья поднялся вверх и угодил под подбородок моему второму противнику – он упал, а я бросился внутрь строения. Если в нем есть люди, то будет лучше разобраться с ними в замкнутом пространстве.
И точно, там оказались еще солдаты. И в изрядном количестве, так что я, позаботившись о ближайшем маленькими грязными приемами ближнего боя, активизировал гранату с сонным газом, чтобы утихомирить остальных. Я должен был это сделать – хотя мне и не хотелось. Я быстро измазал одежду и надавал по ребрам людям, которые свалились от газа, с тем чтобы изобразить дело так, будто они пали жертвой насилия.
Как же я теперь отсюда выберусь? Наилучшим ответом было – быстро, потому что публика наверняка сразу разнесет тревожную весть. Однако когда я подошел к двери, то увидел, что прохожие подошли поближе и старались рассмотреть, что происходит. Когда я вышел наружу, они заулыбались и радостно зашумели, а один громко выкрикнул:
– Да здравствует его милость! Поглядите, как он разделался с этими французишками.
Раздались радостные крики. Я стоял пораженный. Что‑то тут не так. Потом я понял – один факт тревожил меня с тех пор, как я впервые увидел колледж.
Флаг, гордо развевающийся на вершине ближайшей башни. Где же на нем английские кресты?
Это был французский триколер.
Глава 11
Пока я пытался сообразить, что бы это значило, через толпу протиснулся человек в простой одежде из коричневой кожи и громко приказал толпе замолчать.
– Расходитесь по домам, ну, вы, сейчас придут лягушатники и поубивают вас всех.