Английский для мамы – неродной язык.
– Прекрасно понимаю, – кивнула я, продолжая располагающе улыбаться, как бы говоря: «Ну не молодец ли ты, Джимми! Заботишься о своей овдовевшей матери; здорово тебе досталось за все эти годы». Многовато информации для одного кивка, но я старалась.
Джимми, проникшись ко мне симпатией, улыбнулся в ответ. Подошел к камину, взял овальный мяч для регби и стал перебрасывать из одной руки в другую:
– Продолжай, мам, выкладывай.
– Я ехала с рынка в Вейле, – заговорила миссис Купер.
– Ты ездила за покупками в Вейль? – перебил потрясенный Джимми.
– Конечно, ведь в Фэрвью нет китайского рынка. Куда ж мне еще ехать? В Денвер?
– Все можно купить в гастрономе на Пёрл‑стрит. Мистер Уозек… – начал Джимми.
– Мистер Уозек – грабитель, он руку и ногу откусит за…
Далее последовал короткий диалог на китайском, после чего Джимми слегка поклонился в мою сторону:
– Простите нас, мисс Инес.
– О чем вы говорите!
– Ты не знаешь, Фэрвью очень изменился в последние годы, – сказал он, обращаясь к матери.
Миссис Купер подхватила эту тему:
– О да, цены в этих магазинах на Пёрл‑стрит и Кэмберуик‑стрит просто кошмарные. И там никогда нет того, что мне нужно. Дорогие закуски. Все импортное. Нет‑нет. Есть «Севен‑илевен», но это в Браун‑тауне. Я туда не поеду. Это не для пожилой женщины вроде меня. Нет. Понимаете, кинозвезды…
Я поняла, что надо вернуть ее к основной теме.
– Простите, миссис Купер, – перебила я, – мне важно узнать, на какой дороге случилась авария.
– На какой я была дороге?
В полицию миссис Купер заявления не подавала, а на станции техобслуживания не упомянула, где произошла авария. Поэтому ответ на этот вопрос имел самое существенное значение. От него зависели мои дальнейшие действия.
– Если бы вы попытались припомнить место, я бы включила это в наш отчет, и ответ на ваше заявление дали бы в кратчайшие сроки.
Миссис Купер задумалась.
Время замедлило свой ход.
Ангел затаил дыхание. Он знает. Он видит, как из полдюжины реющих в ее голове разных ответов ткется один – верный.
– Кажется, на Эшли‑стрит, – сказала она наконец.
Я записала название в блокнот.
– Эшли‑стрит? – Для надежности я переспросила и показала ей запись – она поправила ошибку в названии улицы.
– Да, там еще дерево на повороте, а сразу за поворотом раньше был магазин, в котором спиртное продавали, – припомнила миссис Купер и взглянула на сына. – Я не виновата, дорогой, дорога тогда совершенно обледенела. Знаю, это был май, но вы не представляете, что тут творилось на дорогах.
Эшли‑стрит. Дерево на повороте перед бывшим винным магазином. Может быть, удастся проверить. Следы краски на стволе, битое стекло, да миллион разных других признаков.
Я кивнула и в очередной раз улыбнулась, задавая вопрос:
– А в тот день, миссис Купер, вам не случалось проезжать по Олд‑Боулдер‑роуд?
– Где‑где?
– По Олд‑Боулдер‑роуд, – повторила я.
– Никогда о такой не слыхала! – бросила она с каким‑то вызовом. Резкость ее тона заставила меня насторожиться.
Гм… Что, если Рики ошибся? А вдруг это наша девочка? И что, черт возьми, я стану делать, если это в самом деле она? Наверно, ничего. Сяду на двухчасовой в Денвер и первым же ночным автобусом уеду в Эль‑Пасо, проскользну через границу. Самолетом из Хуареса в Мехико и первым же рейсом вернусь в Гавану.
И никто ничего не узнает.