– Но мне нужны ваши отчеты за последнюю неделю мая.
– Этого года? За май две тысячи седьмого?
– Да.
– Ради бога. Подождите, пожалуйста.
Он нажал кнопку переговорного устройства на столе:
– Мэрилин, не могли бы вы принести мне отчеты за май, красная книга. Да, красная.
Секретарша принесла красную книгу с официальными отчетами, наверняка не ту, в которой указывалось, что сколько стоит на самом деле. Я стала просматривать записи.
Под номерами двадцать семь и двадцать восемь значились имена, фигурировавшие в заметках Рики. Я вернула книгу.
Работы оказалось на две минуты. Две тысячи миль. Двое убитых.
– И все? – спросил он.
Да, все. Мэрилин проводила меня до двери.
На Пёрл‑стрит было многолюдно. Зомбированные
в сапогах на высоких каблуках, бородатые мужчины в сандалиях и рваных джинсах. Духи «Перцовый аэрозоль». Крем после бритья «Горчичный газ».
Я стала выходить из роли. Поникли плечи. Расслабилось лицо.
– Мисс Мартинес!
Я обернулась. Мэрилин.
– Да.
– Мистер Джексон припомнил кое‑какие детали, они могут оказаться полезными.
Снова кабинет. Глаза чучела. Софа, на которой они трахаются. Пустой подъемник на горнолыжном склоне. У Джексона бурчит в животе.
– Да?
– Послушайте, не знаю, важно это или нет…
– Я вся внимание.
Он кашлянул и, понизив голос, произнес:
– Короче, может, это и не важно, но о наших записях на конец мая уже два раза спрашивали.
– В самом деле?
– Именно так.
– А вы не могли бы описать…
– Один из них испаноязычный репортер из Денвера, это было несколько недель назад, кажется, он разговаривал с одним из наших механиков.
Рики.
– А кто другой?
– Шериф Бригс.
Солнце уходило за горы, небо на прощание махало желтыми ладонями над оранжевым панцирем черепахи.
Анжела пристально глядела на меня. Отблески заката легли на ее лицо подобно лепесткам лотоса.
– Не в том дело, что Эстебан платит дерьмовые деньги и вообще ненадежен. Он пьет, торгует наркотиками, и потом – у него пистолет.
Пако тупо посмотрел на меня усталыми глазами:
– Что ты собираешься делать, Мария?
Я и сама до смерти устала. Мне не хотелось ничего обсуждать.
– Остаюсь, – просто сказала я.
За окном послышался гудок микроавтобуса. Луиза открыла дверцу и помахала нам рукой: поторапливайтесь. Я махнула в ответ.
– А мне что делать? Я не знаю, – растерянно произнес Пако.
– Поехали с нами. – Анжела прикоснулась к его руке.
– Хуало и почти вся моя команда в другом мотеле, на шоссе Ай‑семьдесят, кое‑кто в Денвере, вы их сможете взять? – спросил Пако.
Анжела отрицательно покачала головой.
– У нас только два места. Поехали с нами, Франсиско. Поехали, ты нам нужен, в Лос‑Анджелесе все будет лучше, чем здесь, пожалуйста, поедем, – настаивала Анжела.
Меня она так не упрашивала. Он ей нравился. Она – девушка благоразумная. В самый раз для него.
– Послушай, что она тебе говорит. Поехал бы ты с ними, Пако, в Лос‑Анджелесе будет больше возможностей, – заговорила я.
– Но Эстебан столько всего для нас сделал, – неуверенно возразил он.
– Да пошел он! – выругалась Анжела.
Снова просигналил «фольксваген».
– Хватит вам время тянуть! – крикнул кто‑то.
– Ну? – спросила Анжела.