Смотреть ему в лицо мне было невыносимо, поэтому я стала разглядывать одежду. Можно подумать, он дальтоник. Бежевая сорочка, малиновые брюки, ярко‑красный галстук с рисунком в виде какого‑то гребня. Потом осмотрела кабинет. Хозяин, видимо, свихнулся на аккуратности. По стенам несколько пейзажей. Стол абсолютно пуст. Телефон. Фотографии жены и четверых детей. Длинная софа, на которой он, наверно, трахается с Мэрилин.
В окне за спиной Джексона я видела, как вдалеке едут вверх над склоном пустые сиденья подъемника. Пустые оттого, что сейчас мало снега, решила я. Некоторое время смотрела на них.
Молчание, как я и думала, сделало свое дело, он раскололся.
Люди, и особенно люди, занимающиеся коммерцией, не выносят тишины. Она напоминает им о бесконечно большой прибыли, которую они упустят после смерти.
Он выудил карточку из мусорной корзины.
– Инес Мартинес, Северная страховая, – медленно прочел он. Я кивнула. – Чем могу служить, мисс Мартинес?
– Я расследую мошенничество, связанное со страховым случаем, – начала я. – Мне кажется, вы понимаете, о чем я говорю.
Он побледнел и подсунул под себя руки, чтобы я не видела, как они трясутся. Господи, этот тип у нас в подвале, в помещении для допросов, продержался бы ровно тридцать секунд.
– Я… я понятия не имею, что вы имеете в виду, – пролепетал он.
– Мистер Джексон, позвольте вас успокоить. Дело, которым я занята, никоим образом не бросает тени на вашу станцию или выполняемую вами работу.
Слишком заметный вздох облегчения. Попался, голубчик! Тебе бы на сцене подвизаться, для кино ты уже староват, а для театра в самый раз. Вот там бы такое лицо оказалось кстати.
– Так вы к нам не с проверкой? И правда, что нас проверять‑то? У нас тут все очень строго. Такого рода вещи нам незнако… То есть мы не… Я хочу сказать, мы всегда следуем высочайшим стандартам… – Он сбился и замолчал.
– Мистер Джексон, перед нашей компанией ваша станция чиста, поэтому позвольте мне еще раз напомнить, что мой визит не имеет никакого отношения к вам или работе, которую вы для нас выполнили.
Он улыбнулся, осмелел, улыбка стала шире, и я поняла, что момент настал – сейчас от испытанного облегчения эндорфины выделялись у него в мозгу в наибольших количествах.
– А дело у меня вот какое: мой руководитель, глава отдела по расследованию мошенничеств, знал, что я буду проездом в Денвере и просил меня заехать к вам, попросить об одолжении.
– Разумеется, чем могу помочь? – оживился он.
– Как вам известно, к мошенничеству чаще всего прибегают при страховании повреждений, полученных самим пострадавшим, но иногда и в случаях, когда страховка покрывает большинство возможных рисков. Это ситуация необычная, но тем не менее такое бывает.
– Ну да, наверно. – Мистер Джексон улыбнулся, но на висках снова выступил пот.
– Обычно риск окупается, если только застраховаться дважды или трижды. В разных страховых компаниях, естественно.
Мистер Джексон с энтузиазмом подтвердил:
– Господи, да, я вас понимаю! Кто‑то попал в аварию. Мы выполнили работу, а он получил страховку более чем от одной страховой компании. Ведь вы об этом говорите?
– Именно.
– Следовательно, как вы и упомянули, это, гм… не говорит о недостатках в нашей работе. Мы бы, гм‑м… мы…
– Не имеете прямого отношения.
– Да, именно. Не имеем прямого отношения. В самую точку. Итак, что я могу для вас сделать?
– Поскольку расследование не закончено, я не вправе посвящать вас в подробности дела.
– Разумеется, разумеется.
– Но мне нужны ваши отчеты за последнюю неделю мая.