Отвечай мне, Меркадито!
Пистолет.
Пыль.
Налитые кровью глаза.
– Я не намерена делать ничего такого, что могло бы повредить вам, босс.
– Почему, как думаешь, твой отец оказался в Колорадо под видом гребаного мексиканца? Не хотел, чтобы его нашли. Бежал с Кубы, которая его вырастила, бежал от флоридских кубинцев, которые его приютили. Бежал и исчез. Не нуждался в твоей или еще чьей‑либо помощи. Эгоистичный сучий потрох, вот он кто, Меркадо. Пьянь. Допился. Крысолов городской, мать его! Забудь ты о нем!
Он сильно надавил дулом мне на горло, подержал так секунд десять, потом вдруг обмяк. Пистолет упал на пол, Гектор сделал шаг назад и присел на старый стол.
Представление – если это действительно представление – его измотало.
Он ощупал карманы в поисках фляжки с ромом, но она, по‑видимому, осталась в его кабинете.
– Просто скажи мне правду, Меркадо. Рики – журналист. И, несмотря на некоторые его странности, хороший. Значит, что‑то во всей этой истории ему не понравилось.
– С чего вы взяли?..
– А с того, что он получил от мексиканского консульства разрешение на аутопсию.
– Это тоже ни для кого не секрет.
– Не секрет. Но результаты – секрет, по крайней мере, были секретом. Я их обнаружил, а раз ясумел их обнаружить, и ГУР тоже сможет. Сложат два да два, как я, и все поймут.
– Не постигаю, к чему вы ведете.
– А к тому, что вы задумали отомстить. Патологоанатом выяснил, что ваш отец погиб не от удара машины. Получил проникающее ранение в легкое, упал с обрыва в лес. Попробовал выбраться обратно на дорогу, но не сумел. В течение нескольких часов истекал кровью. Наверно, было очень холодно. Больно тебе это слушать?
– Да.
– Еще как. Вам обоим. Тебе и Рики. Он съездил, теперь твоя очередь. Ты едешь в Мехико, хочешь отыскать койота, который перевезет тебя через границу в Соединенные Штаты. Поедешь в Колорадо, будешь расследовать смерть своего отца, попробуешь найти того, кто его убил.
Я молча смотрела на Гектора – медлительного, старого, тучного и умного, как черт. Мне казалось, мы торчим в этой развалюхе уже лет десять.
– Как вы все это сложили в единую картину?
– Благодаря Рики. Две поездки за год в Соединенные Штаты сами по себе подозрительны. Хоть он и член партии, за ним следили люди из ГУР. Он действительно писал о конференции ООН и слете «Друзей Кубы в Нью‑Йорке», но потом его на четыре дня потеряли. Думали, он на Манхэттене занимается обычным для туриста делом – трахается, как ненормальный. Но я‑то подозреваю, что он на это время одолжил у кого‑нибудь из американских друзей Кубы удостоверение личности, полетел в Денвер, доехал до Фэрвью, остановился на горнолыжной турбазе или в отеле и три дня задавал вопросы о смерти отца. Потом вернулся в Нью‑Йорк, за один день взял столько интервью, сколько мог бы взять за неделю, и вернулся к тебе с результатами своего расследования.
– Так это ваше предположение, а не Министерства внутренних дел?
– Мое.
– За мной следят?
– Ни за тобой, ни за Рики. ГУР тобой не интересуется. Пока. Но ты действуешь топорно, Меркадо. И ты, и твой брат. И эта ваша топорность со временем скажется. Проколетесь. Понимаешь, о чем я тебе говорю?
– Понимаю.
– Так оставь ты это. Забудь, и все.
– Как я могу забыть?
– Разве ты не кубинка? Где ты выросла? Разве ничему не научилась? Неужели не понимаешь, что игра с самого начала идет в одни ворота?
– И куда вы намереваетесь пойти с вашими догадками? – поинтересовалась я.
Он плюнул на пол и процедил сквозь зубы:
– Я не chivatoи не собираюсь доносить на Рики.