– Меркадо, дело вот в чем. На прошлой неделе твой брат вернулся из Америки. Ему надо было получить разрешение от ГУР, Министерства иностранных дел и Госдепа США. Он и получил – на участие в какой‑то дурацкой конференции по Кубе. Оно не предполагало выезд за пределы Нью‑Йорка.
– Так я вам уже, кажется, говорила, это не секрет. Я… – начала я, но он меня сердито перебил.
– Меня слушай! Я знаю. Поняла? – повысил он голос.
– Знаете что, сэр?
– Твой брат ездил в Колорадо. Вашего отца там сбила насмерть машина. Кто сбил – неизвестно. Отец жил в Колорадо по мексиканскому паспорту. В момент смерти он был пьян, сбивший его водитель с места происшествия скрылся.
– Действительно, брат ездил в Колорадо, но, мне кажется, тут какая‑то ошибка, сэр. Отца сбили почти полгода назад, тогда брат туда ездил, но то была совсем другая поездка. Для нее Министерство иностранных дел выдало ему специальную визу…
– Две поездки в США, обе законные. И делу конец, верно? – проговорил он вполголоса.
– Верно.
– Неверно. По‑моему, Рики ездил туда на прошлой неделе по твоему наущению, хотел кое‑что разузнать по поводу того дорожного происшествия. Он вернулся, вы поговорили, он подтвердил твои подозрения, и вот потому‑то ты и рвешься теперь в Америку. Твоя поездка не имеет никакого отношения к университету. Все это ты задумала несколько месяцев назад.
– Ошибаетесь, – заторопилась я, пытаясь скрыть смятение. Старый черт, расколол меня, как ребенка. – Мой отец предал революцию. Бросил семью. У нас не было с ним никаких контактов со времени его бегства с Кубы. Я просто хочу съездить в Мехико, познакомиться с университетом. В США я не собираюсь.
Гектор щелчком сбил с сигареты пепел, наклонил голову, словно соглашаясь. На его месте я бы стала добиваться истины, а он отступил. Вздохнул и отшвырнул окурок. Давно, видно, не приходилось ему раскалывать валютчиков и сутенеров – хватка уже не та.
После минутного молчания, во время которого я успеваю взять себя в руки, он произнес:
– Капитаны Национальной революционной полиции обладают кое‑каким влиянием, Меркадо. Нам разрешается пользоваться Интернетом. Можно просматривать определенные файлы ГУР и ГУВБ. Большинство из нас поневоле не дураки.
– Нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, сэр. Просто не понимаю, откуда у вас такие неверные сведения по данной ситуации.
Он потер подбородок, улыбнулся и небрежно бросил:
– Что ж, может, и правда неверные. Тогда идем, продолжим нашу прогулку.
Мы сползли с парапета. Из‑за крепости показалось солнце, и Гектор, порывшись в карманах, выудил на свет божий старинные солнечные очки.
Вид они придавали ему комический: толстая шерстяная куртка, мешковатые синие брюки, стоптанные коричневые ботинки. Важным начальником он уж никак не выглядит, что, вероятно, отчасти и делает его в моих глазах таким обаятельным.
– Сколько проституток, по‑твоему, в Гаване? – осведомился он.
– Точно не скажу. Две, две с половиной тысячи.
– Больше. Скажем, три. Каждая зарабатывает около ста долларов за ночь валютой. Это около двух миллионов долларов в неделю. Сто миллионов в год. Вот это‑то и позволяет городу держаться на плаву. Шлюхины деньги.
– Да, сэр.
– Так и будем жить благодаря шлюхиным деньгам и венесуэльской нефти, пока будущее не переправится к нам через Флоридский пролив. Возьми меня под руку, перейдем сейчас, пока нет машин.
Мы пропустили автобус‑верблюд, перегруженный грузовичок «ниссан» и перешли на другую сторону Малекона. Гектор повел меня к зданию на углу улиц Макео и Креспо – ветхому четырехэтажному жилому дому, который пустует, наверно, со времен урагана Айвен.