– Смотрите, ребята, я понимаю, вы устали, но у меня людей не хватает. Надо ехать на работу, О’кей?
– О’кей, – отозвались мы.
– Отлично. Превосходно, вот это трудовой энтузиазм, сейчас идите за мной, быстренько все вам покажу, примете душ и поедем.
Он повел нас в мотель.
Красные бетонные стены, плитка, обстановка из далеких семидесятых. Впрочем, все целое, неполоманное и даже опрятней, чем в гаванской квартире Рики в районе Ведадо.
– Душ справа, Мария. На все про все максимум десять минут. Когда закончишь, униформу найдешь на крючке. Надень ее. И для тебя тоже подыщу, Франсиско. Слушай, ничего, если буду звать тебя Пако?
– Меня все так зовут.
– Хорошо. Времени у нас мало. Примите душ, а я найду вам что‑нибудь поесть. Надо бы и мне… уж не помню, когда мылся в последний раз.
Наконец‑то душ! Вода была горячая,и напор хороший.
Я намылилась и смыла запах шерифа Бригса.
Надела то, что подыскал мне Эстебан: белую рабочую блузку, черные брюки и черные же туфли, которые оказались на размер больше, чем нужно.
Пако явился после душа в таком же облачении. Белая рубаха, черные штаны. Он побрился и зачесал назад волосы. Выглядел красавцем, о чем я ему и сказала.
– Я знал, ты не устоишь, передо мной никто из вас устоять не может, – ухмыльнулся он.
Вслед за Пако из душевой, застегивая рубашку, вышел Эстебан.
В толстом пальто он казался менее мощным. Рост больше метра восьмидесяти, вес под сто сорок килограммов. Невзрачный рядом с шерифом, он был крупнее всех здешних мексиканцев. Могучие руки и грудь, смуглая кожа. Он был не лишен привлекательности, и я легко могла себе представить, что при желании он может нравиться женщинам.
Эстебан застегнул рубашку, пригладил бороду.
– Так‑то лучше, а? – сказал он. – Так, идите за мной, машина за мотелем.
У него был довольно новый «ренджровер», тот самый, что я видела на фотографии, сделанной Рики. Огромный. Тут что, все на таких автобусах разъезжают? Я обратила внимание на вмятину над левой передней фарой. Ее так и не отрихтовали. Размером с суповую тарелку. Попробовала сосредоточиться на ней, но ничего особенного не ощутила. Впрочем, Гектор и Диас всегда говорили, что интуитивные ощущения ненаучны.
Спрошу его о вмятине через день‑другой.
Мы с Пако сели сзади, и Эстебан выехал со стоянки прежде, чем мы успели захлопнуть двери.
– При обычных обстоятельствах я бы, ребята, закатил вам речь под текилу, но у нас сегодня времени не будет, так что слушайте, ладно? Будете жить здесь, в мотеле, работаете на меня и делаете, что я вам скажу. За комнату будете платить по сто долларов в неделю, а зарабатывать еженедельно будете, как правило, гораздо больше. Но если работы и денег не будет, за жилье все равно придется платить. Понятно?
Он говорил по‑испански с акцентом, но я все поняла.
– Да, – сказала я.
Он потрепал меня по руке.
– Мария, ты, наверно, шерифу не все рассказала. Проституткой точно не хочешь работать?
– Точно.
– А если только в рот брать? Ты недурна. Реклама в Интернете. Пятьдесят долларов за раз. Из них двадцать пять тебе, двадцать пять мне. Небольшую комиссию водителю. В выходные отдыхаешь, а все равно по шесть‑семь сотен в неделю сделаешь. Хорошие деньги.
– Нет.
– Ладно. Тогда будет потяжелее, но ты же сама этого хочешь. Если вдруг передумаешь, дай мне знать, о’кей? Пако, будешь работать здесь, пока не закончим на Пёрл‑стрит, потом, наверно, переведу тебя в Боулдер или на какой‑нибудь из лыжных курортов. Поговорю с Энджел насчет твоих способностей, зарплату определим через некоторое время, идет?
– Идет, – согласился Пако.