– Ну, тогда я поехал. Вы, новенькие, рад был познакомиться. Помните хорошенько, что я вам говорил, и не забывайте вытирать сопельки платочком.
Мы вышли из машины и с облегчением проследили глазами за удаляющейся машиной.
Теперь Эстебана окружили все оставшиеся в мотеле:
– У меня деньги отобрали.
– Мне сломали дверь.
– У Жозефины дочка на продленке…
Все говорили одновременно и на случай, если Эстебан чего‑то не поймет, кое‑что изображали пантомимой.
Перекрывая весь этот гам, у Эстебана вдруг зазвонил телефон. Он обернулся к Пако.
– Держи их от меня подальше, – сказал он по‑испански.
Пако взялся за дело так, будто родился для подобных поручений. Он стал оттеснять пострадавших к мотелю.
Эстебан ответил на звонок. По‑английски он говорил так же быстро, как по‑испански.
– Да… Знаю… Я сейчас здесь… Вызови, позвони им, делай все, что надо. А если приедут на стройку, напомни, что появление на объекте без ордера от Управления по охране труда – нарушение требований техники безопасности. Ну и что с того? Да хоть гребаный папа римский! Да, и пусть работают.
Он позвонил еще в два места, потом повернулся к нам с Пако:
– Как зовут?
– Мария.
– Франсиско.
– Так, Мария, Франсиско. У меня для вас есть комната наверху. Придется вам потерпеть в ней вместе пару деньков, но, если мы действительно потеряли людей, я думаю, у каждого из вас будет отдельная.
Я кивнула и взглянула на унылый мотель. Красивым его назвать было нельзя, но, по крайней мере, тут имелись крыша и стены, чего нельзя сказать о некоторых домах, в которых мне доводилось жить.
Рики сделал несколько фотографий этого здания, но пока я его что‑то не узнавала. Впрочем, это не имело особого значения. Насколько мы знали, отец никогда здесь не жил.
Большинство же местных нелегалов жили либо здесь, либо в другом мотеле, расположенном выше по склону горы.
Эстебан продолжал разливаться соловьем:
– Короче, будете здесь как сыр в масле кататься. Отдельная комната. Деньги. Может, даже машину себе купите. Кто‑нибудь из вас водить умеет? У Хуаниты была машина, она ей теперь ни к чему.
Я оглядела коллекцию жалких развалюх на стоянке. Вроде наших кубинских, может, даже хуже.
Эстебан открыл телефон – ему снова звонили.
– Да?.. Сейчас?.. Для кого?.. Ух, да, он важный клиент. Нет, никогда, ни при каких обстоятельствах не говори «нет»… Сейчас подъеду. У меня здесь двое. Только приехали. Нужны размеры для рабочей одежды?.. Ладно, скажи им, буду через десять минут.
Эстебан улыбнулся нам улыбкой продавца, схватил под руку седого человечка, топтавшегося за дверью, и дал ему связку ключей.
– Запри комнаты, не давай никому трогать вещи арестованных, может, удастся кого‑то из них вернуть. О’кей?
– А если опять федералы нагрянут? – спросил седой человечек.
– Сомневаюсь. Они дважды в одно место не бьют.
– Пока не били, – заметил седой.
– Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я приказал всем идти жить по лесам на хрен? Запри комнаты и следи, чтобы их вещи не брали. О’кей?
– О’кей.
Эстебан повернулся к нам:
– Ну, ребятишки, это только кажется, что все хреново. На самом деле нет абсолютно никаких причин для паники, все отлично, никого из моих людей в центре города не накрыли, приезжала небольшая команда, и, мне кажется, этим все и кончится. Главные облавы прошли в денверском метро.
– Хорошо, – сказала я, не очень понимая, чем все это чревато для нас.
– Смотрите, ребята, я понимаю, вы устали, но у меня людей не хватает.