Бог даст, на стройку не поедут.
Бригс кивает на нас:
– У меня как раз для тебя двое на замену, Эстебан.
Так это Эстебан! По данным Рики, родители – мексиканцы, но родился здесь. Получил университетское образование. Крупный мужчина, но спортивный. Играет в соккер в денверской мексиканской лиге и даже в регби – жестокая игра, о которой у меня очень смутные представления.
Эстебан оборачивается к нам.
– Что‑то я не пойму… А где остальные? – говорит он на чистом английском без всякого акцента.
– Я взял этих, остальные на вид неважные, – отвечает шериф.
– Да ты спятил, что ль? У нас людей не хватает, каждая пара рук дорога. Должны были пятерых привезти. Мне они все нужны.
– Я же сказал, мне не понравился их вид.
– Тебе не понравился… Твою мать, Бригс, Служба иммиграции похватала у меня бог знает сколько народу, а ты…
Но Бригс, не дав ему договорить, достает из кармана пистолет 9‑го калибра.
Целиться в Эстебана нет никакой необходимости. Достаточно просто достать пушку. Мне видна щека Бригса, он покраснел от гнева и едва в состоянии говорить.
– Слушай меня, урод мексиканский. Это – мой город. Ты здесь – с моего согласия. В любой момент, стоит мне захотеть, могу устроить так, что исчезнешь, на хрен. Не смей так со мной разговаривать. Никогда. Ты меня понял, сучий потрох?
– Я – американец, Бригс. Я – такой же гражданин, как и ты, и ты не можешь…
– Могу все, твою мать, что мне захочется! – Вены на шее надулись и пульсируют. Костяшки пальцев – совсем белые.
Эстебан смотрит на шерифа, на пистолет, но не уступает. Мне приходит в голову: либо подобное у них уже случалось и прежде, либо Эстебан – крепкий орешек. Так, говоришь, убийств уже пять лет не было? Интересно, а убитые мексиканцы считаются?
Наконец Эстебан улыбается:
– Хочешь, чтобы я извинился? Ради бога. Приношу извинения. Мы же друзья. Работаем вместе. – Он выдавливает смешок. – Ох, шериф, ну для чего все так драматизировать?
Удовлетворенный Бригс убирает пистолет в карман пальто и цедит:
– Хорошо. А теперь посмотри, что я тебе добыл на аукционе.
Эстебан оборачивается и с улыбкой смотрит на нас.
– Работяги, сразу видно, – оценивает он.
– Посмотрим, какие они работяги. Лучше бы им работать на совесть. В этом городе лодырям несладко, уж это моя забота. Давай‑ка я развернусь, вернемся к твоему мотелю, разберемся с гребаными федералами и вообще посмотрим, что там делается, – бормочет Бригс.
– Добро пожаловать в Фэрвью, – говорит Эстебан и добавляет с ухмылкой: – Не волнуйтесь, у нас далеко не всегда такие страсти. Обычно очень скучно.
Охотно верю. Но я приложу все усилия, чтобы вы тут не скучали.
К нашему возвращению все уже было кончено, федералы, поздравив друг друга с успехом, укатили в Денвер, прихватив с собой пару мелких рыбешек, чтобы было чем отчитаться в телевизионных новостях. Не успели мы выйти из «кадиллака», Эстебана сразу окружили человек шесть. Все размахивали руками и, перебивая друг друга, галдели на едва понятном мне мексиканском испанском:
– Внезапная облава. Без предупреждения. Забрали Сусанну, Хуаниту, Жозефину и двух других.
– Куда повезли? – спросил Эстебан.
– А кто их знает!
– Мне другими делами надо заняться. Возьмешь под свой контроль? – спросил Бригс Эстебана.
– Напущу на них моего адвоката, – пообещал тот.