Знали, что собираешься отыскать убийцу и отомстить – дочь за отца.
– Не думаю, что… – начала было я, но Рауль приложил палец к губам.
Из спальни Хемингуэя донеслось какие‑то звуки.
Рауль заторопился:
– Быстренько поднимайся. Увидит тебя здесь, покажет мне свой священный гнев. Офицеры отвезут тебя на квартиру.
Я устало поднялась со стула:
– Я могу идти? Я свободна?
– Как птица.
Я взглянула на ручных попугаев, расхаживающих по перилам террасы.
– Вы им крылья подрезаете, – печально произнесла я.
Рауль улыбнулся:
– Это всего лишь певчие птички, товарищ Меркадо. Ты‑то ведь не певчая птичка, не так ли?
– Так.
– Рауль! – донеслось из спальни.
– Иду. Сейчас только закончу тут… – крикнул он и вывел меня из дома.
Облокотился на черный «крайслер», похлопал меня по плечу:
– Грядут большие перемены, Меркадо. И наступят они гораздо скорее, чем ты думаешь.
Мои брови удивленно поползли вверх. Он, махнув рукой в сторону дома Хемингуэя, добавил:
– Все это будет рассматриваться как роскошь. Мне позволят спать только в бункерах, способных выдержать удары американских бомб, несмотря на все мои разговоры об охране памятников культуры.
Я не поняла.
Рауль хмурился:
– Понимаешь, потому‑то нам и надо сейчас заканчивать все незавершенное. Через несколько месяцев у меня будут дела поважнее.
– Да, – согласилась я, по‑прежнему не понимая.
Моя тупость начала его раздражать. Он вздохнул и зашептал мне на ухо:
– Что же нам теперь с тобой делать, товарищ Меркадо?
– Не знаю.
– Хочешь в ГУР?
– Нет.
– А что хочешь?
– Хочу на свою прежнюю работу.
– Тогда иди. – Рауль жестом приказал охранникам подогнать «Ладу».
– Товарищ Кастро, можно… позвольте задать вам вопрос? Два вопроса.
Рауль заглянул в дом:
– Только быстро. Эстель очень не по‑кубински относится к неверности.
– Что мне сказать Гектору? Я о капитане Рамиресе.
– Скажи правду. Провела неделю в Мехико. Видела пирамиды, молилась перед образом Девы. Второй вопрос.
– Я еще увижу Пако?
Рауль удивленно посмотрел на меня, потом до него дошло:
– Пако?.. А, Франсиско! Да. Это имя я для него выбрал. Есть такой анекдот, его Хемингуэй любил. Рассказать? Слушай: папаша в Мадриде дает объявление в «Эль либерал»: «Пако, встретимся в отеле „Монтана“ сегодня в полдень, все прощаю. Папа». Полицейским пришлось разгонять толпу из восьмисот Пако, откликнувшихся на это объявление.
– Так он не Франсиско?
– Нет.
Мне бы разозлиться – не получилось. Я лгала ему. Он лгал мне.
– Сомневаюсь, что вы увидитесь. Он живет в Майами.
Рауль протянул мне на прощание руку.
Я ее пожала.
– Удачи, офицер Меркадо. Надеюсь, мне никогда не придется увидеть твое имя в рапортах на моем рабочем столе.
– Я тоже на это надеюсь…
– Ну, езжайте.
Громилы проводили меня до машины, довезли до города и высадили на Малеконе.
На крыльце моего дома разлагался мертвый колли. Вокруг глаз черно от мух. Собака принадлежала семье с верхнего этажа.
Я побрела вверх по лестнице.
В двери торчала записка от хозяина дома. Пока меня не было, в мою комнату вломились. Хозяин поменял замки.
Спустившись в подвал, я забарабанила в его дверь. Хозяин вышел с бейсбольной битой.