Ну, может, уж не точно как у Басё, но без сегодняшних жутких событий на озере.
Кровь, кровь и трупы в ледяной воде.
Племянница Гектора работает медсестрой в хосписе для обреченных младенцев. Обычно они не доживают до года. Она их кормит, моет, любит и каждый вечер шепчет над каждым:
– Расти, малыш, расти.
Вот так поступают герои.
Совсем не так, как я.
Я вздрагиваю, но не от холода.
Пако подталкивает меня в спину.
– Ладно, – говорит он, – поехали отсюда.
Мы стояли на автостанции в Денвере возле автобуса компании «Грейхаунд», идущего в Эль‑Пасо. Непокорные волосы Пако были старательно приглажены, щеки тщательно выбриты. И одет он был аккуратно – в черную кожаную куртку, джинсы и ковбойские сапоги. Его ясно‑зеленые глаза поблескивали из‑под ресниц.
Наши губы долго не могли расстаться. Наконец мы оторвались друг от друга.
Пако внимательно смотрел на меня.
Обычно я выгляжу получше. А сегодня – отворотясь не наглядишься: бледная, в синяках, вязаная шапочка – бини – плотно обтягивает голову, прикрывая повязку.
– Тебе правда нужно ехать? – спросил он.
– Да. Если не вернусь, у моего начальника, мамы и брата будут большие неприятности.
Он ухмыльнулся:
– Кубинцы, значит, считают, что все это время ты провела в Мексике? Миниатюрный секретный агент…
Водитель завел двигатель.
– До Эль‑Пасо дорога дальняя. Взяла что‑нибудь почитать?
– У меня есть о чем подумать.
– Через четыре часа пожалеешь.
– Не исключено.
Он смотрел на меня, я – в землю.
– Ну, – начал он, – тебе, наверно, пора…
– Да.
Поцеловала его на прощание. На этот раз – невинно, в щеку. Взяла рюкзачок.
– Может, я могу что‑нибудь для тебя сделать, Пако?
– Много чего. – Он задвигал бедрами.
– Я не про это, – засмеялась я. – Серьезно.
Он задумался.
– Ты спас меня, – объяснила я. – И вообще, я тебе многим обязана.
– У моей матери рак, – вдруг вырвалось у него.
Я вгляделась в его лицо. Он никогда не говорил о своих близких. Я ничего о нем не знала. Есть у него братья, сестры? Или он сирота? Пако – загадка, человек из небытия.
– Рак груди. Доктора говорят, надежда есть. Пятьдесят на пятьдесят. Я бы хотел увеличить шансы на выздоровление, если возможно.
– Привози ее на Кубу, у нас лучшие врачи в Латинской Америке. Они вылечат. Привози, у нас ей точно будет лучше, чем в Никарагуа. И кроме того, мне бы хотелось снова тебя увидеть.
– Мне бы тоже, но как я ее повезу? Она слишком слаба, чтобы ехать, и потом – мне надо заработать денег здесь, в США. – Лицо его было печально.
– Что же я могу для тебя сделать?
Он прочистил горло и попросил:
– Если у тебя найдется время, поставь за нее свечку в храме Пресвятой Девы Гваделупской.
– Я о ней слышала, но точно не знаю, где находится храм, – ответила я.
– Это на севере Мехико. Я понимаю, времени у тебя будет в обрез, надо успеть на самолет, но вдруг получится?..
– Ты еще и религиозен, вот не ожидала, – сказала я с улыбкой и тут же вспомнила, что как‑то застала его за молитвой.
– Ты вообще не очень наблюдательна, Мария, – усмехнулся он.
– О чем это ты?
Его улыбка становится шире.