Капеллан адмиральского фрегата «Президент» Томас Хьюм чуть не сошёл с ума от страха и ужаса, когда их корабль попал под обстрел русских пушек. Он сидел на корточках за бухтой каната, когда одно ядро разорвало напополам свёрнутый парус, прямо над его головой. Другой чугунный посланец Сигнальной батареи ударил прямо в бизань-мачту. От удара дерево треснуло, щепки посыпались на лысину капеллана. Он начал бормотать молитву.
Преподобный! крикнул ему командир фрегата кэптен Барридж. Идите вниз, на артиллерийскую палубу, помогайте доктору.
Да-да, пробормотал Хьюм и на четвереньках добрался до трапа, ведущего вниз. Он скатился по нему кубарем и встал на ноги. Ему было страшно. Капеллан не думал, что всё будет так ужасно.
Ещё утром, глядя в подзорную трубу на батарею, притулившуюся у подножья горы, где было всего пять пушек, он подсчитывал, какая доля от богатств, хранящихся в пакгаузах Петропавловска, достанется ему.
Мы сметём русских за два часа, пренебрежительно заявил Хьюм капитану. Тот кивнул головой.
Да, им не устоять, усмехнулся Барридж. Уже к вечеру британский флаг будет развеваться над этим городишком.
Но прошло уже гораздо больше двух часов, а русские всё также свирепо палили в ответ. Их крепостной флаг, синий Андреевский крест на красном поле, спокойно колыхался под слабым ветерком над бесстрашной Сигнальной батареей.
На артиллерийской палубе пахло гарью, капеллан ощутил на губах кислый вкус. Это был вкус сгоревшего пороха. Что-то царапнуло Хьюма по шее. Он дёрнулся от неожиданности и нащупал рукой щепку. Видимо, та отлетела от сломанной мачты и прицепилась к воротнику.
Что мне делать? спросил капеллан у доктора, разложившего свои инструменты на маленьком столике. Но ответить тот не успел.
В один из портов палубы влетело русское ядро и разорвалось. Сразу пятеро английских матросов рухнули, как подкошенные. Их скосило осколками.
Боже мой! запричитал Хьюм. Его обрызгало кровью. Он не знал, что делать, то ли чистить одежду, то ли помогать раненым.
Идите сюда! крикнул ему доктор. Держите.
Он указал на корчившегося лейтенанта Моргана. Ему осколок вонзился в правое плечо.
Держите его крепко, доктор взял в руки щипцы. Я потащу осколок.
Морган закричал. Тут же под ногами ползали раненые матросы, вся палуба покрылась кровью. Несмотря на то, что она была выкрашена красной краской, кровь была хороша видна.
Орудия грохотали беспрерывно. То и дело слышались удары по корпусу «Президента». Дерево бортов трещало. Это русские артиллеристы не давали скучать британцам.
Помогите! А-а-а-а!! раздались ужасные вопли наверху.
Сюда, вниз!
Подавай!
Осторожно!
Всё ещё придерживая дёргающегося Моргана, капеллан обернулся.
По трапу спускали раненых. Это орудийная прислуга с верхней палубы. Сразу шесть человек стали мишенью для русского ядра. Двоим из них оторвало ноги.
Боже мой! мелькнуло в голове капеллана. И зачем я согласился плыть на этом корабле? Сидел дома, в своей церкви, в тихом Девоншире, и читал про войну в газетах.
На Сигнальной батарее, которая отвечала огнём беспрестанно, появились первые убитые и раненые. Хотя она и стояла в очень удобном месте и могла стрелять по всем кораблям неприятеля, но над ней нависала гора. Ядра англичан попадали в неё, дробили каменный склон, и фонтаны обломков рушились вниз.
Через три часа обстрела почти все орудия были выведены из строя. Лейтенанта Гаврилова ранило, и ему на смену послали подпоручика Губарева.
Да что это? нервно проговорил Жора, вглядываясь вниз. У нас всего одно орудие осталось.
Раненых поднимали вверх по тропинке. Они проходили мимо, их красные рубахи были изодраны, руки, ноги, головы обмотаны окровавленными тряпицами. Лица испачканы копотью от сгоревшего пороха и белой пылью от щебня.
На шинели пронесли лежавшего без сознания лейтенанта Гаврилова.
По раненым, еле-еле идущим с батареи, открыл огонь фрегат «Пик». Над вершиной горы стали пролетать ядра. Одно из них упало совсем рядом с Жорой. Все замерли. Но, немного покрутившись, оно остановилось, и не взорвалось.
Какое бесстыдство! выругался кто-то из юнкеров. Стрелять по раненым! Видно, англичане только у себя дома джентльмены.
С батареи прибежал посыльный, Петька-кантонист. Он отдал честь генералу Завойко и звонко затрещал:
Орудия поломаны все. Подпоручик Губарев спрашивает, чего ему делать?
Ты, Петька, беги на Кошечную батарею, ответил губернатор. Передай, пусть готовятся. Сейчас на них нападать будут. Литке! позвал он.
Я! отозвался юнкер.
Ступайте вниз, передайте Губареву орудия заклепать, флаг с батареи снять!
Есть! откозырял Литке и бросился по тропинке вниз.
Немного постояв, Василий Степанович тоже зашагал вниз. Жора вскочил со своего камня и побежал за ним следом.
Ты куда, сынок? обернулся отец
Папа, я с тобой, крикнул Жора и прижался к нему.
Отец ничего не ответил, и пошёл дальше, одной рукой придерживая сына за плечи.
На батарее уже исполняли приказ. В дула загоняли железные штыри, это чтобы враги, если высадятся здесь, не смогли бы воспользоваться пушками.
Вся батарея была завалена битым камнем. Целых орудий не осталось, они стояли накренившись, то на левый бок, то на правый. Осмотрев позицию, губернатор покачал головой.