Это был пятилетний конь, участвовавший в скачках с препятствиями. Продавался он потому, что владельцам срочно понадобились деньги, но перспективы у него были неплохие. Я погладил его по гнедому боку, провел рукой по ногам, посмотрел зубы.
Дверь открылась и закрылась, но я не обратил на это особого внимания. Мало ли, может, конюх вернулся, а может, другой покупатель решил взглянуть на лошадь поближе
Но это был не конюх и не покупатель.
Я отпустил губу коня, похлопал его по морде и отступил назад, чтобы еще раз окинуть его взглядом. И никакое шестое чувство не заставило меня оглянуться.
Я успел лишь заметить, как что-то блеснуло в воздухе. Ощутил удар в грудь. И, падая, увидел белое лицо Файндейла, который подскочил ко мне, чтобы довершить начатое.
Глава 13
Он метнул в меня, как копье, самое опасное оружие на конюшне: вилы.
Сила удара сбила меня с ног. Я лежал на боку на соломе, острые концы вонзились мне в грудь, и из-под меня торчала деревянная рукоятка.
Файндейл видел, что, несмотря на смертельную точность удара и на всю вложенную в него ненависть, я еще жив. И выражение его искаженного лица убедило меня, что он намерен исправить этот недочет.
Я знал, что вилы вонзились в тело, но не знал, насколько глубоко. Боли я почти не чувствовал. Я выдернул вилы из себя и перекатился на живот, придавив вилы своим телом. Файндейл упал на меня, ухватился за рукоятку и принялся тянуть, пытаясь выдернуть вилы из-под меня, а я просто лежал на них, как бревно, не зная, что еще делать.
Дверь снова отворилась, снаружи хлынул свет. Раздался крик. Женский крик.
Помогите! Помогите, кто-нибудь!
Помогите! Помогите, кто-нибудь!
Я смутно понял, что это Софи. Через некоторое время на выручку явились мобилизованные ею войска.
Послушайте плаксиво протянул интеллигентный голос. Файндейл не обратил на него внимания.
Это что такое?!
Этот, другой голос был покрепче, а владелец его еще крепче. Сильные руки принялись оттаскивать от меня Файндейла, потом к ним присоединились другие, и когда я наконец сумел оторвать нос от соломы, то увидел, что трое мужчин пытаются удержать Файндейла, а Файндейл расшвыривает их, точно тюки с сеном.
Он выскочил за дверь, мои спасители ринулись в погоню, и, когда я поднялся с колен на ноги, со мной осталась одна только Софи.
Спасибо! от души сказал я.
Ты в порядке?
Да похоже.
Я наклонился и поднял вилы.
А это что такое?
Это он в меня бросил.
Софи взглянула на острые, как стилеты, концы вил и содрогнулась.
Слава богу, что он промахнулся!
Хм Я разглядывал две небольшие дырки на боку анорака. Потом медленно расстегнул его и сунул руку за пазуху.
Он ведь промахнулся, да? Софи внезапно обеспокоилась.
Нет, попал. Интересно, почему я еще жив?
Я сказал это самым беспечным тоном, и Софи мне не поверила, но это была правда. Я ощущал боль от пореза, по боку ползла липкая струйка крови, но вилы не проникли ни в сердце, ни в легкие. А между тем они были брошены с достаточной силой, чтобы проткнуть меня насквозь
Лицо мое само собой расползлось в дурацкой ухмылке.
В чем дело? спросила Софи.
Слава богу, что у меня этот привычный вывих Вилы попали в бандаж!
К несчастью для Файндейла, на аукционе зачем-то присутствовали двое полицейских в патрульной машине. Когда полицейские увидели, как трое людей ловят четвертого, они помогли отловить беглеца чисто по привычке. Когда подошли мы с Софи, Файндейл сидел в патрульной машине с одним из полицейских, а другой слушал трех свидетелей, утверждавших, что если Джонас Дерхем сейчас не при смерти, то только благодаря им.
Я не стал с ними спорить.
Софи, не теряя своего обычного самообладания, рассказала им о вилах, полицейский заглянул мне под анорак и велел зайти к врачу, а потом явиться в участок для дачи показаний. Я подумал, что повторится тогдашняя история с Керри. Вряд ли полицейские так легко поверят, что один и тот же человек дважды в течение полутора месяцев подвергся нападению в одном и том же месте.
В ближайшем травмпункте выяснилось, что повреждения ограничились длинным порезом на ребрах. Доктор, девушка, которой не было еще тридцати, прозаично промыла рану и сказала, что десять дней тому назад ее вызывали к работнику с фермы, который пропорол себе вилами ногу насквозь. «Вместе с сапогом», добавила она.
Я расхохотался. Девушка сказала, что не видит в этом ничего смешного. Ноги у нее были великолепные, но чувства юмора никакого. Впрочем, мое веселье тоже поутихло, когда она показала мне пряжку моего бандажа, который она сняла, чтобы добраться до пореза. Пряжка была сильно погнута, и на ней четко виднелся след зубца вил.
Один зубец попал в пряжку. Другой попал в вас, но соскользнул вдоль ребра. Я бы сказала, что вам удивительно повезло.
Да, пожалуй, скромно согласился я.
Она залепила порез пластырем, сделала пару уколов от заражения, а денег не взяла.
Нам платит министерство здравоохранения, сказала она столь сурово, словно предлагать деньги аморально. И протянула мне бандаж. А почему вы не сделаете себе операцию?
Времени нет А потом, у меня аллергия на больницы.
Она окинула взглядом мою голую грудь и руки.