два ангела встали помпезно
с мечами, разъята стена
А просто сказала: «Исчезло»
на утро Мария-жена
и, даже не вытерев слезы,
тихонько домой погребла.
Там холмик земли у березы,
где корни бегом от ствола
А дождь разошелся, с неделю
месили под окнами грязь
облезлые куры. С апрелем
жизнь новая не началась,
все то же, ни шатко ни валко:
пьют, лаются, молятся что ж,
мирская обычная свалка.
Но вдруг через этот галдеж:
«Ну, как вы там, братцы-евреи?»
с завалинки будто опять.
«Да так я все глубже старею,
последняя вылезла прядь.
Братишка, несу через силу
твой улей, хоть пчел не рои
Уж осень. Туманом обстило
скупые дороги твои.
Писаки, фанаты, прохвосты
пугают конечностью дней.
И щеку подставить не просто
любить же намного трудней.
Порыв твой не дальше, не ближе
и совесть продашь за пятак,
без этого, видно, не выжить
А бога как не было, так
Ужели уроки задаром,
что вера внутри, не во вне?
Подсидки, грызня за тиару,
за место у трона По мне
о смерти твоей пересуды
напрасная трата чернил.
При этом, кто больше Иуда
кто выдал? А кто извратил!
Не то чтобы здесь, да и в Риме
какую строку ни возьми,
все правы, божатся святыми»
«Да будьте вы просто людьми!»
и голос исчез, будто не был.
***
Года промелькнули, как сон
Сидим полукругом, но хлебы
едва преломили вновь он
тут, рядом, и духом, и плотью
средь осиротевших детей,
сандалии те же, лохмотья
Вот разве следы от гвоздей.
Какие б тогда разговоры
могли о бессмертье вести:
«Коснется ли свет от Фавора
и прочих на этом пути?
Как строить ученье скатиться
к подгнившим библейским задам?
Исчезнет с веками граница
меж богом с смертными там?
Откроются, может, секреты,
что люди пытают у нас,
повязанных новым заветом?»
Ни слова смешинка у глаз
Подводят слова или память
последнюю, вроде, межу
кривлю ненароком, а я ведь
поклялся, что правду скажу.
Довольно! Что вылезет ночью,
об этом не стоит в отчет.
Приехали, ставлю отточье.
А дальше легенда течет
И как в этом мире бескрылом
иначе? какая латынь?
Нет, вынести нам не по силам:
дойти до такой доброты,
любви, где нельзя без испуга
никак дней всего-то в обрез,
где все пожирают друг друга
и кто-то смеется с небес
Послесловие
V
С чего задождило? Как чудо
случилось в такую вот сушь!
Что после Об этом не буду,
повылезла всякая чушь:
два ангела встали помпезно
с мечами, разъята стена
А просто сказала: «Исчезло»
на утро Мария-жена
и, даже не вытерев слезы,
тихонько домой погребла.
Там холмик земли у березы,
где корни бегом от ствола
А дождь разошелся, с неделю
месили под окнами грязь
облезлые куры. С апрелем
жизнь новая не началась,
все то же, ни шатко ни валко:
пьют, лаются, молятся что ж,
мирская обычная свалка.
Но вдруг через этот галдеж:
«Ну, как вы там, братцы-евреи?»
с завалинки будто опять.
«Да так я все глубже старею,
последняя вылезла прядь.
Братишка, несу через силу
твой улей, хоть пчел не рои
Уж осень. Туманом обстило
скупые дороги твои.
Писаки, фанаты, прохвосты
пугают конечностью дней.
И щеку подставить не просто
любить же намного трудней.
Порыв твой не дальше, не ближе
и совесть продашь за пятак,
без этого, видно, не выжить
А бога как не было, так
Ужели уроки задаром,
что вера внутри, не во вне?
Подсидки, грызня за тиару,
за место у трона По мне
о смерти твоей пересуды
напрасная трата чернил.
При этом, кто больше Иуда
кто выдал? А кто извратил!
Не то чтобы здесь, да и в Риме
какую строку ни возьми,
все правы, божатся святыми»
«Да будьте вы просто людьми!»
и голос исчез, будто не был.
***
Года промелькнули, как сон
Сидим полукругом, но хлебы
едва преломили вновь он
тут, рядом, и духом, и плотью
средь осиротевших детей,
сандалии те же, лохмотья
Вот разве следы от гвоздей.
Какие б тогда разговоры
могли о бессмертье вести:
«Коснется ли свет от Фавора
и прочих на этом пути?
Как строить ученье скатиться
к подгнившим библейским задам?
Исчезнет с веками граница
меж богом с смертными там?
Откроются, может, секреты,
что люди пытают у нас,
повязанных новым заветом?»
Ни слова смешинка у глаз
Подводят слова или память
последнюю, вроде, межу
кривлю ненароком, а я ведь
поклялся, что правду скажу.
Довольно! Что вылезет ночью,
об этом не стоит в отчет.
Приехали, ставлю отточье.
А дальше легенда течет
И как в этом мире бескрылом
иначе? какая латынь?
Нет, вынести нам не по силам:
дойти до такой доброты,
любви, где нельзя без испуга
никак дней всего-то в обрез,
где все пожирают друг друга
и кто-то смеется с небес
Послесловие
Иаков устал. Оплывала
свеча на дощатом столе.
Чем глуше мерцают начала,
настойчивей клонит к земле.
Накинув хламиду на плечи,
лег. Вот и причалил ковчег.
Не знаю надеюсь на встречу
не с богом се был Человек!
Я что-то слепил, но загадка
на каплю не стала ясней
Уж тьма надвигается. Шатко
среди обступивших теней.
Читаю и странно: зачем Ты
теряешься с каждой строкой?
Довольно чуть сдвинуть акценты
и вот уже кто-то другой.
А будут свидетелей толпы,
узнай тут, поверить кому.
Не в сказанном дело что толку,
когда не созвучен Ему.
Да сам я?.. Припомнил о пастве,
оставленной им на авось.
Эпохи пройдут, государства
а Слово неслось и неслось