Ну пошли
Заскрипели половицы. Тётя не стала трогать лоб, она сразу включила свет и легко стянула с него одеяло.
Андрей зажмурился.
Что делаете-то?!
Пошли к доктору сердце проверять.
Она смотрела на него в упор.
Её вечно смеющиеся глаза на широком лице с обвисшими щеками пристально разглядывали «больного». Андрей обожал её шутки, но не сейчас.
Я я не могу. Мне плохо его голос прозвучал притворно, он сам это понял.
Может быть, нараспев произнесла тётя, мне тоже плохо каждый Божий день. А на рынок хожу.
Без одеяла, на свету, юноша будто плавился под её буравящим взглядом.
Тогда вызовем доктора домой.
Андрей сломался.
Хорошо! Встаю! он нервно вскочил и быстро вышел из комнаты, добавив на ходу: но если я упаду по пути в школу, это будет на вашей совести.
Пришлось завтракать пережаренными яйцами и остывшим чаем. Ни с кем не попрощавшись, Андрей вышел из дома. Ему всё ещё не верилось, что он попадёт туда: в персональный ад, где с вилами на сковородке его будет переворачивать математичка с кислым лицом. Вася Зайцев засмеётся: «Это же просто! Чего ты не понимаешь?». А среди девчонок Он не хотел выглядеть идиотом
Дождь продолжал лить, кажется, со вчерашнего дня. Собравшись в поспешности, парень снова забыл зонт.
«Всё равно. Может, теперь наконец заболею по-настоящему».
Вид скучающих в ожидании автобуса людей на остановке привёл его в ярость. Ноги его сделались чужими и понесли дальше. Да, ноги всё делали верно, они знают своё дело лучше головы.
Вид скучающих в ожидании автобуса людей на остановке привёл его в ярость. Ноги его сделались чужими и понесли дальше. Да, ноги всё делали верно, они знают своё дело лучше головы.
Андрей прошёл мимо своей остановки. Он увидел автобус, идущий в обратном от школы направлении.
«Какой дурак захочет добровольно отправиться в ад?»
Он побежал через дорогу и опомнился, когда уже стоял у заднего стекла и глядел на мокрую дорогу, убегающую вдаль.
«Пап, извини. Я обещал не забивать на уроки. Но это особый случай. Даже ты не сможешь сейчас понять меня».
Автобус ехал долго. Время тянулось медленно. Сейчас все только ещё заходят в школу. Зайцев отпускает какую-нибудь плоскую шутку. Элеонора Павловна поправляет идеальную стрижку, позвякивает длинными серьгами и отвечает ему так, что все вокруг лопаются от смеха.
Автобус ехал долго. Прочь из Города Дождей. Каменные высотки сменились беспорядочно торчащими берёзками, выросшими среди болота. Начался первый урок. Это значит, его класс уже пишет контрольную. Математичка раздаёт задания по вариантам. Каждая минута, проведённая вне школы, сейчас особенно сладостна. Ергольцева, наверное, снова пришла в такой короткой юбке, что никто из парней, разговаривая с ней, не смотрит в её лицо. Фаина Рудольфовна носится по кабинету истории с испуганными глазами, забыв свои листочки дома. Маргарита Генриховна важной походкой идёт по длинному коридору, отлавливая опоздавших.
Автобус ехал долго. Андрей совсем не узнавал местности за окном. Первый урок заканчивается. На перемене малыши носятся друг за другом. Тот полный мальчик, что бегал вчера с черепом Гришани, опять, наверное, что-то учудил. Новый учитель Сегодня его урок. Жаль пропускать. Андрей ещё помнил предыдущую учительницу, которая что-то нудила себе под нос. То, что биология может быть интересной, удивило его. На днях он заглянул в учебник, задумался над тем, что у человека внутри, и подумал, что он, пожалуй, мог бы стать хирургом. Мать всё равно постоянно промывает ему мозги по поводу того, что музыкантам не на что жить. Хирург. Кажется, звучит неплохо. Он мог бы спасти кому-нибудь жизнь. Совсем неплохо. И пальцы у него цепкие.
Как же долго плетётся этот автобус! Отец где он сейчас? Сегодня он ведёт урок у параллельного класса. Если повезёт, то папа решит, что в школе они просто не пересеклись. Если захочет разыскать его, то будет звонить, трубку поднимать не обязательно, а с мамой он вряд ли станет разговаривать
Андрей вышел на кольце. Городок на окраине Города Дождей выглядел невзрачно. Лучше всего ему подходило название Городок Грязи и Луж, так как в многочисленных выбоинах в асфальте скапливалась мутная вода, которую с шумом выталкивали шины проезжающих автобусов.
Дождь кончился, но небо оставалось грязно-серым. На улице резко похолодало.
Автовокзал был пуст. В киоске с горячими слойками дремала продавщица. Андрей часто хотел есть: хотя тётя и говорила о нём «кожа да кости», юноша подтягивался лучше всех в классе, и аппетит у него был соответствующим. Но сейчас его мутило, и он купил слойки про запас, потому что ждать предстояло ещё много часов. Возвращаться домой было слишком рискованно: там могла быть тётя.
За остановкой его неожиданно стошнило. Может быть, укачало, а может, хвалёный бурбон это всего лишь дешёвая подделка. Ему сразу стало легче.
Юноша заметил высокий мост над железнодорожными путями. Он долго и с трудом поднимался наверх, надеясь, что там его обдаст ветерком. Наверху он оказался на уровне вершин деревьев. Однако в мокрой одежде, под сильным ветром он мгновенно продрог и пожалел, что он «кожа да кости», лишний жирок, как у Зайцева, ему бы сейчас не помешал.