Может быть, именно из-за этой небольшой части заблудших овечек я не захотела выбросить все остальное. Случайно уцелевшие осколки бытия. Неценные. Те, что первыми забываются за ненадобностью. Да уже забылись!
Они вообще случайно попали на пленку.
Случайно.
Я с невероятным трепетом отношусь к этому слову. Я убеждена, что Вселенная появилась в результате случайности, властной даже над Всевышним. Сами мы всего лишь суть результат случайной группировки атомов. То, что в случайном (!) порядке сложено сейчас в этой коробочке, которую я случайно (!) открыла именно сейчас, может быть, сообщит мне нечто важное? Что там у меня, в очистках яблок, в обрезках постсоветской, но прецифровой эпохи? Страшновато начинать, но попробую. Честное слово, прямо сейчас начну таскать одну за одной, вслепую, из ящика, и записывать впечатления.
Хвать О Господи, а ведь это Флоренция, апрель 1996. Хотя улочка совершенно безликая, круто поворачивающая, теплые желтые стены в три этажа, яркое солнце из-за угла, ставни на окнах, слева накренился припаркованный мотоцикл, справа темного дерева дверь с полукруглой аркой и маленькой плоской ступенькой. Я сама не думала, что помню эту ступеньку, а тем более, что я ее сфотографировала: именно тут я полчаса рыдала, потому что во Флоренции мы с Ленькой впервые по-настоящему поругались. Чуть не разбежались прямо там! Не помню, из-за чего. Не помню, как помирились. Ничего я не помню! Но точно: вот на этой самой ступенечке, на границе света и тени, справа от меня горячей от солнышка, гладкой и ласковой, я сидела, рыдая, а Леонид бегал взад-вперед по кривой желтой улочке, искривив физиономию
Хвать Годичной давности Гошка, очень лохматая, за поеданием хлопьев. Нос тут такой длинный, совершенно ленькин! Восемь фотографий про лохматость и поедание хлопьев! Это меня одолел приступ влюбленности в ребенка.
Гило67 под снегом зимой 19921993. Жесткий темно-зеленый кустарник в белом воротнике. Белые хрустальные стебли камышового вида. Согнутая лоза. Белый газон. Зеркально-мокрый асфальт.
У меня на кухне весной 2004. Бабушка и Гошка. Гошка стоит на табуретке перед раковиной, замотанная в фартук: собирается мыть посуду. Что-то выясняет у бабушки. Бабушка смеется. Ближняя к объективу рука у нее мокрая.
21 февраля 2002. Подготовка к Пуриму68, еще-не-четырнадцатилетняя Гунька изображает, вроде бы, проститутку. На ней черное полупрозрачное платье в блестках, черная горжетка, черные сетчатые колготки, серебряные босоножки и сумочка, и невозможной яркости лиловый парик из фольги. Стоит боком, упираясь ладонью в стену, морда у нее почти печальная от пересмеха. Выросла же она с тех пор.
Теперь анфас. Рука на бедре, плечо вперед, только на руке почему-то красная бисерная фенечка.
Совсем маленькая фотография, снятая намеренно наискосок: Питер октября 1993 года, с галереи Исаакия. Зеленые скульптуры соборного фронтона, тающая дымка уже голых веток перед зданием Двенадцати Коллегий, а за ним стальная грозная Нева. Помню, как город казался мне тающим и исчезающим под лучами осеннего солнца, и помню плечо любимого одноклассника позади. Это мы вдвоем смотрели тогда с галереи.
А это солнечный Страсбург, улица, на которой мы жили с Ленькой в двухтысячном, упирающаяся в колокольню.
Три египетских фотографии. На первой раскопки в пустыне, какие-то ямы, остатки стен Это некрополь, то ли в Саккаре69, то ли в Гизе70. Судя по туманным треугольникам, ломающим почти идеальный горизонт, все-таки в Гизе. На второй изумительный храм, это точно в Саккаре, возле Джосера71, я помню. На третьей под сводом этого храма, недоверчиво трогая колонну, стою я-любимая собственной персоной, в белой кофточке, с кепкой в руке. Потрясение египетских дней я тоже помню. И этот камень под ладонью, такой же теплый, как флорентийская ступенька, только на четыре с половиной тысячи лет старше.
Еще две маленькие фотографии Питера осенью 1993. Умытый прошедшим дождем Мариинский дворец с исаакиевской галереи, сбоку в кадре толстое тело колонны закрыло Синий Мост. И Спас72 с высоты пешехода, не с канала, а как бы с изнанки, спрятавшийся за дворец, имени которого не помню, возле моста с гербами на чугунных перилах
Во пейзажей развелось. Колоколенка. Это где такое? Перевернула: вдруг есть? Есть! Монмартр, 2000! А это что за кувшинка среди темно-зеленых листьев? Помню, где, но не помню, когда снимала. Это в садах Ротшильда, недалеко от Биньямины73. Вечерняя Флоренция 1996, отражающаяся в Арно74: мы с Ленькой уже помирились, вернулись из Сиены, и он как раз упоенно рассуждал о турбуленции А это мост в Брюгге-2000, с красными цветами и зелеными фонариками, а вот эта блоха в розовой куртке на мосту это я. Неудивительно, что такая поганая композиция Это я на Леньку ворчу. Не умеет он снимать. Зараза. А уж как хорошо нам гулялось там, в Брюгге
Гуня в гостях у подруги в писгат-зеевской75 квартире. Девкам тут вокруг четырех лет, подруга побольше, Гунька поменьше. Сидят на винтовой лесенке, подруга в зеленых штанах смотрит в объектив, а Гунька снизу вверх преданно на подругу, аж хвостики трепыхаются Нет, на фото не видно, конечно, что трепыхаются. Но понятно из контекста. На Гуньке шикарный джинсовый комбез, светло-голубой с аппликациями, и все коленки в песке