Пренеприятное чувство ехать ночью с включённым светом по простреливаемой дороге, подумал Симонов, не знаешь, с какой стороны прилетит и куда попадёт? И сделать-то ничего нельзя, остановишься, в тишине и мраке ещё неприятнее! Лучше уж ехать будь, что будет!
За очередным поворотом, впереди на дороге обозначилось какое-то неясное движение и тусклые огоньки. Симонов остановил машину, заглушил двигатель, выключил фары. Все кроме раненого вышли из машины и залегли.
Неизвестные впереди тоже затаились, так продолжалось довольно долго, ни те, ни другие не предпринимали никаких действий.
Симонов, обойдя машину, тихонько позвал Аббаса, жестами показал, что надо двигаться пешком вдоль дороги и что он сам пойдёт с другой стороны. Аббас растаял в темноте, Володя зажёг подфарники и, стараясь не шуметь и не попадать в их свет, пошёл вперёд, прислушиваясь. Когда они отошли от машины довольно далеко, Аббас, по-видимому оступившись в темноте, загремел какой-то валявшейся железякой. Из темноты раздался окрик на арабском языке, помолчав, Аббас ответил, они перекинулись с невидимым собеседником несколькими фразами. Тот же незнакомый голос по-русски громко спросил: