Глава 2
В Америке поздно
Гаснут огни.
Манхэттен;
Все розы скупили они.
И смотрят на шоу;
Не видно большому
Американцу,
Как черный поет.
На сцене светло,
Красиво, тепло,
И в зале певица поет.
У них Фрэнсис Рузвельт,
Свой Президент.
В Техасе ружья.
У нас кадет.
Кадет выступает
В Собрании: он
И в Думу включен был;
И Ленин закон
Выносит, и громко
Залпы стучат.
Попросим почаще
Мы этих ребят
В Кронштадте палить.
Им жить бы да жить,
Но Революция; водки налить
Требуют парни.
Хлопают ставни.
Зимний дворец
Золотой телец.
Его с «Авроры»
Не видно, и взоры
Матильда Кшесинская
Бросает на нить
Судьбы. На гробы
Теперь и на кладбище.
Выступают хорошие, разные.
В Париже пастбище
Ангелов; жить
Нетрудно, пока
Картофель дешевый.
Но тут инфляция.
Трудятся пчелы,
А мед дорожает,
И с сахарином
Чай; Катя рожает,
Когда ночь так длинна.
Революция,
Коллективизация.
Годы лютые,
С овчинку казаться
Стало небо.
Нету хлеба.
Глава 3
И чернота, и грязь стиха,
И высота, и ширь небес.
Скажи мне, кто придумал так,
Чтоб человек высокий в лес
Ушел, сказав: «За табаком»,
Итак, растраченный пятак
Отдав, вернулся в этот дом
Из никуда, скажи? А как
Устали ангелы кружить
Над ним, когда он пропадал,
И, Бог мой, как хотелось жить
Кругом один дрянной вокзал,
И бедный Весь домой пришел,
И посмеялся домовой
Incubus: что мне кошкин вой,
И бедный человек нашел,
Что нету никого вокруг,
И лето возвратилось вспять.
Скажи, ведь Берий умер, друг?
Тогда зачем гробам вставать?
Текст Ф. Веся
Один алкоголик,
Другой наркоман.
И в этом таится
Какой-то обман.
Столичный проулок
Или сельская весь
Шагает по городу
Фрэнсис Весь.
Народу немного,
Но шубка видна,
И думает Фрэнсис
Вот будет жена.
И ночкою темной
Шагает один
В черной шинели
Больной господин.
Нет, он не Фрэнсис,
Не мой он герой.
Но черной шинели
Он машет полой.
И потому
В мой стих он влез,
Что тоже в городе,
Как в темный лес,
Исчез в свой дом,
Где мужик за окном.
«Каждый молод, молод, молод,
В животе чертовский голод»
И опять как по команде
Поднимается завод.
Заводчане прокричали:
Нынче стачка!
Не пройдет,
Молвит их хозяин нравный,
Молодой и разнотравный
Мелкотравчатый французик
С вами судиться пойдет.
Дело было под дождем,
Под грибным и мелким.
«Мы малярничать пойдем»,
(Галич). В Переделкине
Сносят новые дома.
Пастернак сошел с ума?
Кто он, шизофреник?
Дали ему денег?
Эко денег у него,
Галич пишет. Что с того?
Православие квасное,
Говорит одна кума
Павел, что это такое?
Или я сошла с ума?
Бедный мой Давид,
Все псалмы твердит.
Это санитарка,
Ей ни холодно, ни жарко.
Вот жаровня, вот игла.
Вот кума с Момом пришла.
Ищут санитарки,
Где ему жарко.
Жарко ли в постели?
Птицы прилетели.
Птицы куролесят,
А меня подвесят.
Не лечу от неврастений,
Отвечает Боже, гений.
И от этого ответа
Сразу лето зацвело.
У меня, как у поэта,
Чисто вымыто стекло.
Чистая рубашка, детка,
Кланялся тебе В. М.
Припугай сидит на ветке,
Еду я писать не всем.
Русская литература
В дурах бродит; между глаз
Ей от царския фигуры
И цензура в самый раз.
Без прикрас, как Ванька-Каин,
Литератор написал.
Мы его, товарищ Сталин,
Устаканим. Пес сказал
Мне, как белая ослица;
Между нами, в Вифлеем
Ты иди ко мне в горницу.
Я не кушаю, а ем.
Я не ем своих записок,
На манжетах я пишу.
И от королевских списков
Я едва уже дышу.
Вот «Онегин» выступает,
Рядом все мои друзья.
«Скарлетт» в США летает,
Вот и Пушкин, вот и я.
И на площади
Вышли лошади.
Как ей там, бедняжке, на площади?
Лошадь, лошадь,
Нельзя, дорогая.
Вышли мы нынче
Между врагами.
И вот он, вот он,
Ответ поколений:
Каждый из нас
По-своему гений.
Каждый из нас по-своему лошадь.
И выходим на Лобную площадь.
Вышли мы на Лобное место.
Вот и Фауст, гляди, ни с места.
Вот и блоковская невеста.
Менделеева?
Да. Ни с места.
И протесты, как заводские.
Сходят в прорубь
Дела лихие.
И не братство, а тунеядство.
Смотрит Сталин.
Сверху грозятся.
Глава 4
Глава 4
Вот пробка, бутылка,
Постой, паренек,
Ты из лесу вышел,
Ты, видно, продрог,
И из камелька
Не дует пока,
И есть козья ножка,
Что лучше стиха.
Вот-вот, ангелок,
Ты роток-то закрой.
Он дышит, и курит,
Пьет водку порой.
Германская каска
И русская весь,
Шагает по улице
Фрэнсис Весь.
Попробуй подметку.
Вот лесоповал,
И здесь в 31-м
Мой Фрэнсис вставал.
Он курит тихонько
И слышит пока,
Что Сталина все ж
Не убили. Река
Течет и течет.
И Волга, и Дон.
Народ мой сидит
И шагает с трудом.
И Волга, и дом,
И река, и Ока.
Не видно, не видно,
Не видно врага.
Вот Змей,
Он наводит свои полки.
В окне
Не видно,
Не дремлют враги,
И вот охота,
До крупного пота,
И вот, неохота
Не видно ни зги.
И ветер грохочет, запомнив края:
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»
В тех дальних-дальних
Американских краях
Жил тоже когда-то
Один дурак.
Забрался он в школу,
Детей пострелял,
Его бы к нам тоже
На лесоповал.
И в этот сонный,
Бессонный лес
Шагает по улицам
Фрэнсис Весь.
Вот залпа салют,
Ивановки шьют
Да синицы поют.
Вот сонный, кессонный
Лес.
И старый редут,
Где воют и пьют,
Бомжи и бродяги
Тут.
Вот именно здесь
Шагает с котомкою
Фрэнсис Весь.
Вот с рокотом шпор
Шагает Егор,
И конь его рядом,
Во весь опор.
Егор великан,
Волк попался в капкан.
И тащит волка
Егор за аркан!