В своем сборнике "Сталину" Мария Жиглова сделала невероятное: она воскресила весь рок-н-ролл русской литературы! Жиглова создала уникальный сборник. Читая строчку за строчкой, ощущаешь всю громаду той культуры, что жила, дышала и развивалась последние 50–60 лет.
У поэзии Жигловой есть глаза и язык. Эти глаза голодные и наблюдательные, а язык остр и меток – такое было только в творчестве Александра Галича. В стихах автора чувствуется ум и сарказм – такое было у Александра Вертинского. А в некоторых произведениях сборника читателя не покидает ощущение столкновения с чем-то мистическим – этим для меня запомнился Лев Гумилев.
Содержание:
Нелинейные строфы 1
К читателю 1
Сталину - © Мария Жиглова, 2015 год 2
Венец 2
Саркома 2
Я из московского ада… 2
Подражание Блоку 2
Хатка 2
Под венский вальс 2
Держава гнева - (стихи в военный альбом) 2
Петр 2
Осень 2
Киев 3
Молитва позднего Фауста 3
Листья и лес - (поэма) 3
Амур 3
Россия на закате 3
Икона. Во сне 3
Каждый жил до нас… 3
Набросок 3
Аполлону. Быт 4
Крым 4
Украина 4
Гнев Зевса. Сонет 4
Кони. Романтизм 4
Казахстан 4
Отрывок из Овидия. Финал 4
Белый крест - (цикл стихов) 4
Лиса 4
Давид 4
Утраченные строфы из М. И. Цветаевой 5
На Рождество 5
На рассвете 5
Бог 5
Жнецы 5
Танка 5
Галич. Сибирь настоящая 5
Мария Жиглова
Сталину
Нелинейные строфы
В своем сборнике "Сталину" Мария Жиглова сделала невероятное: она воскресила весь рок-н-ролл русской литературы! Не понимаете, о чем я? Сейчас расскажу. Некоторое время назад, еще когда советская поэзия не пестрила шаблонностью, были такие мастера изящной словесности, как Галич, Вертинский, Гумилев и многие другие. Их поэтическое творчество имело одновременно дух баллады, модернизма и символизма. Они были понятны не всем, но уважаемы каждым. Они легли в основу той поэтической культуры, благодаря которой выросли на наших с вами глазах Гребенщиков, Сукачев и Маргарита Пушкина. Одновременно они послужили для развития "кустов" КСП (Клуб самодеятельной песни) и всей бардовской культуры, которую нынче ассоциируют с Окуджавой или Высоцким. Но в начале этого рок-н-ролла русской поэзии XX века были они: Галич, Вертинский и Гумилев.
Настало новое время, доживают свои дни стихи Гребенщикова, Сукачева и Пушкиной. Их поэзия зиждется на пласте самобытной финально-советской культуры, а дети, которые выросли на их поэзии, кричат свои стихи – никак не стихотворения – со сцен клубов и домов культуры. Но всем очевидно, что из поэзии этих подросших детей ничего путного не выйдет.
А кто может дать подпитку для дальнейшего развития изящной словесности? Долгое время я не знал ответа на этот вопрос. Но теперь… все иначе. Маша Жиглова создала уникальный сборник. Читая строчку за строчкой, ощущаешь всю громаду той культуры, что жила, дышала и развивалась последние 50–60 лет.
У поэзии Жигловой есть глаза и язык. Эти глаза голодные и наблюдательные, а язык остр и меток – такое было только в творчестве Александра Галича. В стихах автора чувствуется ум и сарказм – такое было у Александра Вертинского. А в некоторых произведениях сборника читателя не покидает ощущение столкновения с чем-то мистическим – этим для меня запомнился Лев Гумилев.
Многие могут задаться вопросом: почему сборник называется "Сталину"? Для себя лично я на него ответил, но чтобы оставить пишу для размышлений, предпочту умолчать – гадайте, дорогие читатели. Эта книга достойна вашего времени и денег.
Остается важным и вопрос о будущем сборника "Сталину". Как бы ни смешно было строить из себя Нострадамуса с Вангой, должен признать, что судьба этой рукописи непредсказуема. Теперь все в руках издателя: если книга разойдется хотя бы тысячным тиражом по магазинам, то я уверен в ее успехе и популярности. Люди будут с интересом и упоением читать эти стихотворения. Если же издание не появится на книжных полках, вполне вероятно, что мир узнает о рукописи много позже ее издания – когда произведение займет лидирующие места на крупных литературных премиях и конкурсах. Но однозначно, спустя годы этот материал будет так же актуален для умного читателя, как и сейчас.
Искренне ваш,
Никита С. Митрохин
литературный обозреватель медиа-дома "Московская правда"
С детства хотела, чтобы меня называли Машей. А меня на самом деле зовут Ольга. Просто у меня две Маши ходили в подружках. Так что это мой псевдоним. Три четверти жизни провела в Новосибирском Академгородке, а 10 лет – в Москве. Работала на многих должностях от стажера-исследователя в Институте философии Сибирского отделения АН СССР – и до переводчика высшей категории в английской редакции ТАСС. С 2008 года на вольных хлебах, но налоги плачу – я ИП, то есть директор, переводчик и редактор на собственном предприятии. Живу переводами и в материальном, и во многом в духовном смысле. Люблю свою работу.
Стихи сочиняю всю жизнь, за вычетом 1990-х годов, когда жила в столице. Надеюсь до глубокой старости жить и работать в России. Я достаточно лояльна. Крещеная. Веротерпима. Мне 47,5 лет. "Я люблю вас, люди, будьте бдительны". Юлиус Фучик. "Я люблю вас, люди, будьте доверчивы". Александр Галич. И жизнь моя, и эпоха моя колеблется между этими двумя цитатами.
Ваша Маша Жиглова (О. Б.).
К читателю
Как можно жить в стране, где от кивка властелина ее летят головы и меняется всё и вся? Мне было восемнадцать лет, я выглядела как "Я иду красивый, двадцатидвухлетний" из Маяковского, и наша экспедиция, составленная из медиков, младших научных сотрудников, двух хирургов и меня, нанявшейся за 100 рублей полевых-командировочных лаборантом, только что вернулась из Тувы. Там мы изучали тувинский, русский с вкраплениями вездесущих непьющих евреев народ, а также и неизвестную еще отечественной науке высокогорную флору и насекомых Больших Саян. Именно в тот год я решила, что я не стану ни химиком, ни биологом, ни их модной помесью – биохимиком, и займусь английским языком и великой русской литературой. Мой отец, Евгений Иванович, был физиком и технарем по духу и до конца дней своих так и не смирился с моим выбором профессии. По крайней мере, на третьем курсе НГУ он не дал мне перейти на филологический факультет и заставил меня все-таки получить качественное, базовое научно-техническое образование.
– Вот закончишь университет, отработаешь пять лет на маслосыркомбинате химиком, а потом делай что душе заблагорассудится, – заявил мне он, когда я поставила его в известность о том, что я не хочу больше учиться в постылом вузе.
Максимум, что мне удалось тогда, это поступить на заочные московские курсы иняз экстерном сразу на третий, выпускной курс. Я на отлично написала четыре контрольные работы – вступительную и три за первые два года обучения. Специализация была "английский язык, письменный перевод". Только что началась перестройка, шел 1986 год.
– Мне четвертого перевод, и двадцать первого перевод… – напевала я строчки Галича. Песня эта гремела на улицах нашего академгородка, начинаясь следующим текстом:
Облака плывут, облака,
Каждый день плывут,
Как в кино.
А я цыпленка ем табака
Я коньячку принял
Полкило.
Облака плывут в Абакан,
Каждый день плывут,
Круглый год…
В 2015 году 10 лет, как ушел из жизни папа, а я все не могу попрощаться с ним, все слышу его родной голос, его жесткий тон:
– Не будешь ты поэтом и переводчиком. Только когда я помру.
Так и случилось, с поэзией по крайней мере… А переводчиком я стала в 1991 году, приехав в Москву голой и босой. Самые трудные годы новейшей истории России, с 1990 по 2000 годы, я жила в Москве. А когда заболел отец, я вернулась.
…в свой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.
Так и продолжаю эти нити: семья физика и медика, Александр Галич, Осип Мандельштам.
С уважением к читателям,
ваша Маша Жиглова (О. Б.)