Мужик так и опустился рядом с сохой:
Благодарю, говорит, за доверие, только как же я землю пустую-то оставлю. Засевать пора, вон и гром громыхнул, к теплу, видать, к дождю.
То не гром был. Это ты чёрта не к месту помянул, вот и разряд атмосферного электричества вышел борьба противоположностей, как у вас это диалектикой называется, что ли? поправил двумя пальцами галстук, скрестил руки на груди и смотрит на мужика. Зачем тебе, говорит, сеять. В раю и так всё есть. Да и с техникой колхоз сам без тебя управится.
Управится-то он, управится, да что она, техника, без души металлолом один. Вот и агроном наш на курсы повышения уехал. Кто же лучше меня знает когда, где и что сеять.
Я слышал РАПО у вас организовано, вставил Михаил Архангел, вот оно и даст ценные указания вашим механизаторам.
РАПО-то РАПОм, да сам не будь дураком, говорит мужик. Вот посевную проведём, тогда и приходи легче с землёй расставаться будет. Поле-то пожалей.
Вздохнул Михаил Архангел, но делать нечего, растворился он в воздухе, только духами заморскими потянуло.
Вот те на! думает мужик, сны на ходу стали сниться, перетрудился маленько, баньку надо протопить, да в постели отлежаться. Может, и пройдёт.
Пока то да сё закрутился мужик, гость его из головы выскочил.
По случаю досрочного выполнения плана посевной митинг был. Речи всякие произносили. Заслушался мужик, а в это время ему мягко так кто-то ладонь на плечо и положил. Оглядывается мужик знакомый его стоит, только теперь в рубашке простенькой на выпуск, да в сандалиях на босу ногу, вроде, из соседнего села по обмену опытом приехал. Моргает мужику давай, мол, отойдём в сторону, потолкуем. Мужику делать нечего, отошли в сторону, сели на лавочку. Михаил Архангел и говорит:
Слышал я, слышал, как ты на посевной-то трудился, документы, говорят, тебе к награде делают. Это хорошо. Не обманулись, значит, мы в тебе. Собирайся, дорога она хоть и не дальняя, а спешки не терпит. С долгами рассчитайся, деньги у тебя есть премию получил, родственникам что надо прикажи, вон зятю-то опять вожжа под хвост попала, прости господи, закрутился парень. С соседями попрощайся когда ты с ними ещё увидишься
«Ну всё, думает мужик, хана! Теперь не вывернуться».
А кругом хорошо-то как: травка после дождя молодая полезла, сирень шапкой цветёт
Надо, так надо, говорит, только должен ведь я плодами своего труда насладиться. Картошка поспеет, огурчики там, да и хлебушка из нового урожая отведать хочется. Ведь сказано в Библии, что человек должен свой хлеб добывать в поте лица своего. Вот пот у меня был, а хлеба я ещё не видел. Справедливо будет, если я переселюсь в рай, а плодов своего труда, как говорится, не вкушу?
Да нет, я не настаиваю, замешался его гость, только ведь свято место пусто не бывает. Ждут тебя там.
Куда я денусь, приободрился мужик. Уберём урожай, сдадим хлебозаготовки государству, семенной фонд в закрома засыпем, праздник на селе сделаем, вот тогда и
приходи. Зимой, наверное, в раю хорошо, и о топке не беспокоиться, а то у нас здесь с углём плоховато лимиты.
Ну что ж, пожал ему руку Михаил Архангел, вечность, конечно, подождёт, а мне пора, вечереет звёзды зажигать надо. И поднявшись, пошёл прямо через огороды в сторону реки, туда, где белым паром омута исходили, да так и растаял в тумане.
Хоть и длинен летний день, а пролетает как миг один. Вот, вроде, отсеялись недавно, а уж хлеба налились тугим золотом, колос позванивает поспел значит. Медленно потянулись, размахивая крылатками жаток, комбайны, неуклюже переваливаясь с боку на бок, как утки ожиревшие. Машин наехало уйма! Ток расчистили. Подмели веничком, как горницу. На общем собрании заведующим током нашего мужика выдвинули, честный потому что. Ну и пошла-закрутилась работа спать некогда. Везде глаз нужен, учёт строгий.
Как ни суетись, ни бегай, а последний разговор с пришельцем из головы не выходит.
Убрали ячмень, пшеницу, уже и до проса руки дошли. По утрам лёгкий иней ложится на стерню, как сольцой присыпает. Поднялись в тёплые страны птицы. «Вот и мне, наверное, пора», горестно думает мужик. А жить хочется невыносимо! Он и по сторонам поглядывать стал с опаской: вдруг его старый знакомый опять появится? Но всё шло своим чередом: подъезжали машины, сгружали в огромные бурты урожай, шофера шутили с молоденькой весовщицей и снова уезжали, обычная сельская уборочная суматоха. Уж не приснились ли те разговоры с тем небесным посланником? Сказка, да и только! А душа болит, червь её точит, не перестаёт.
Вот уже и просо убрали, стали на полях копны жечь огни кругом, дым по низинам стоит. Детство припомнилось мужику, костры ночные, картошка печёная из кожи лезет, лошади фыркают, обмахиваясь хвостами то ли от духоты,
то ли от овода. Господи, хорошо-то как!
И мужик не выдержал, заплакал. Положил голову на руки, и так ему жалко себя стало. Сам уже в годах, а вот мать вспомнил сидит у окошка кудель крутит. Уткнуться бы ей в колени и всё выплакать до дна
Сдали хлеб государству. Даже план перевыполнили. Лето стояло, как по заказу, нужен дождь получай дождь, солнцу пора пришла вёдро стояло. Как будто кто в Божьей канцелярии кнопки включал.