Наевшись, Иван Павлович едва добредал до дивана, где валился обессиленный едой, погружаясь в блаженный сон.
Однако волей судьбы спокойная жизнь Куропатковых была нарушена срочной телеграммой сигнализирующей о болезни матери Ивана Павловича, женщины настолько преклонных лет, что, как говорится, остается только шляпу снять.
Старшая Куропаткова проживала в соседней Украине, под присмотром младшего сына, Василия и его жены, Натальи.
Странно, но Иван Павлович не смог вспомнить, когда он сидел за одним столом с братом, а главное, его женой. Польстившись на внушительное наследство в виде просторной хаты, плодово-ягодного сада и сколько-то гряд под овощи, Василий с Натальей поспешили захватить материнскую вотчину, тем более два сына с дочерью расплодились и груз в виде пяти внуков дошкольного возраста заставлял дедушку с бабушкой крутиться.
Иван Павлович с Екатериной Леонидовной такими успехами похвастаться не могли, у них был всего один сын, да и тот одинокий, но богатый, живущий и работающий в крупной фирме города Лондона.
Рассматривая заграничные снимки, Иван Павлович вздыхал, наблюдая деловые очки на худом крючковатом носу пятидесятилетнего сына даже не помышлявшего о создании семьи.
Посовещавшись, Куропатковы пришли к выводу, что Екатерине Леонидовне ехать на Украину незачем, к тому же толстого, ленивого, домашнего кота не на кого было оставить.
Поехал Иван Павлович. Подъезжая на такси к хутору, знакомому с детства, Иван Павлович к удивлению своему не чувствовал никакого волнения. Списав отсутствие человеческих эмоций на свой солидный возраст, в семьдесят лет, он подошел к дому, выкрашенному в яркий сиреневый цвет и, поднявшись на крыльцо, вежливо постучал.
Возможно, скоро умрет, наблюдая за Натальей, ловко разливающей борщ по тарелкам, произнес Василий, задумчиво, а хоронить нам с женой будет трудно, сам понимаешь, какие затраты!
И он многозначительно посмотрел на брата.
Но ведь не умерла же еще, покосился в сторону застеленной цветным покрывалом, высокой кровати матери, хорошо видной в проем раскрытой двери комнаты, Иван Павлович.
Не факт, что не умрет завтра, не согласился Василий, нарезая чеснок по долькам.
А в какой она больнице? размешивая сметану в борще, спросил Иван Павлович.
В городской, кратко ответил Василий и, откупорив бутылку, предложил, самогончику?
В городской, кратко ответил Василий и, откупорив бутылку, предложил, самогончику?
Не откажусь, подвинул брату стопку, Иван Павлович.
Впрочем, самогон пригодился, проглотив первую ложку борща, Иван Павлович выпучил глаза на Наталью. Привыкнув к вкусным обедам, он никак не ожидал столкнуться с плохо приготовленным супом. С трудом доев, выпив для того, чтобы отбить отвратительный терпкий привкус не прожаренной свеклы, несколько стопок самогона, Иван Павлович попытался отказаться от второго, но Василий настоял:
Обижаешь, брат, Наталья старалась, готовила!
Иван Павлович удивленно приподнял брови, вспоминая свою жену, если его Катенька старалась приготовить праздничный обед, повара ведущих ресторанов могли отдыхать.
На второе Наталья подала жареную курицу и картофельное пюре. Василий подвинул брату салатники с разными лечо и салатиками.
Попробуй! сделал он широкий жест рукой.
Иван Павлович послушно пробовал, с трудом сохраняя на лице благодушное выражение и вежливо улыбаясь. Боже мой, как можно так отвратительно готовить, думал он, с ужасом наблюдая за опьяневшим братом, с удовольствием, поглощающим пищу приготовленную его женой. И переводил взгляд на довольную жизнью Наталью.
Вот поедим и поедем в больницу, мать проведать, проговорила она, опрокидывая стопку самогона.
Выпьем и поедем, согласился Василий, налегая на трясущийся студень.
Мать-то у нас большая ругательница! подмигнула Наталья. Готовить мне не давала!
И она обиженно шмыгнула, вытирая нос тыльной стороной ладони.
Орала, что я ее отравить хочу!
Иван Павлович кивнул, лучезарно улыбнулся, но внутренне сжался, мать, действительно обладала крутым характером, была, как говорится, скора на расправу, но в силу возраста, наверное, не смогла сопротивляться обстоятельствам свалившимся на нее, как снег на голову, между тем, Наталья продолжала:
Банки с едой за окно палаты выбрасывает!
Это, какие же банки? осторожно спросил Иван Павлович.
А, что я ей приношу! шмыгнула, Наталья. Каждый день, между прочим, приношу, чтобы кушала, а она, за окно!
Старая она, безмозглая уже, попытался сгладить ситуацию, Василий.
Да, старая разревелась Наталья.
В больницу Иван Павлович поехал сам, Василий с Натальей наклюкались и уснули в комнате матери, повалившись на ее кровать.
Пробовал ты ее стряпню? сердито насупилась старуха, после крепких объятий со старшим сыном.
Пробовал, вздохнул Иван Павлович, разглядывая девяностолетнюю мать, худую, в чем душа держится.
Легче сдохнуть, решила мать.
В больнице совсем не кормят?
Ну, почему же, возразила мать, пшенная каша на завтрак, пустой суп на обед, пшенная каша на ужин.
Мамочка, подвинул принесенный килограмм яблок, Иван Павлович, не расстраивайся, я попытаюсь тебе что-нибудь купить!