Праздник, что ль, какой у нас? неловко приобнял её Семён Данилыч за плечи.
Праздник, дяденька, праздник! кокетливым голоском подтвердила она. Выпьете с нами? Ну выпейте!
Тут и паренёк очутился рядом с бутылкой, и Семён Данилыч как-то сразу предположил, что надо, пожалуй, линять, так как и другие ребята подтягивались, да и бутылка внушала скорее опасность, нежели «Вдарят по шарам! мелькнула мысль. Ох, вдарят!» И высвободясь из объятий, Семён Данилыч попятился, делая пальцами обеих рук кивающих на прощание гусей и приговаривая:
Эвон, и ребятки у вас симпатичные, где уж мне уж старику тягаться
И ушёл. И до самого дома перемалывал: была ли опасность или нет, можно ли было глотнуть из их бутылки или «Да ладно, он остановился у своего подъезда и закурил. Лопают бормотуху всякую мне б она по печени вдарила. Точно вдарила б»
«Ну хорошо, Семён Данилыч сел на своём не очень удобном ложе сиденье дивана имело чрезмерный наклон к спинке и не располагало поэтому к расслабленности. А каким же это, простите, способом ваше кино попало в мой дом?» Ничего подходящего на ум не приходило в сидячем положении, и Семён Данилыч опять лёг и заложил руки за голову. Действительно, он не разведчик, не политик, не крутой бизнесмен кто мог сыграть с ним такую нелепую, злую шутку? Ну кто? Абсурд. Нонсенс.
Ладно. Подойдём тогда с другой стороны. Допустим, одна из девчонок да-да! знакома с его сыном Знакома, и даже, допустим, более того Что более того? «Что более того?!.» Ну да ну да, нужна чёткость. Поссорились. Она решила отомстить. И тут такой случай Смекнула, бестия потому что сообразительная по натуре, авантюристка! «Вот тебе! это Володьке, сыну. Ты со мной не хочешь гулять, так я с твоим папашей!» Иначе откуда она знает адрес?!. Фу-у-у!..
Семён Данилыч опять сел, взбудораженный ходом своих подозрений.
Или чушь всё это собачья? Тогда что?! Что тогда? Ну?!.
И тут в его памяти возник иной проблеск Он выехал из гаража на своём мотоцикле с люлькой, притормозил на перекрёстке и, откуда ни возьмись, смазливенькая девчонка вскочила на сиденье за его спиной Ох уж и везёт ему на молоденьких соплюх. С чего бы они к нему липли? Во всяком случае, он всегда терялся от таких наскоков. Вот и теперь он опешил, не знал, что делать, сказал первое, что прочкнулось в голове:
Извини это без шлема не могу прокатить.
Ну дяденька, ну дорогой
А в сторонке ещё три девчонки навострили ушки, распахнули глазки. Может, у них спор какой вышел. И они ждут результата?
Нет ну, понимаешь давай тогда уж я съезжу в гараж, возьму шлем и всё в порядке, как полагается А?
Вы меня не обманываете? Приедете, правда?
А чего? Почему нет? Какие проблемы?
Она не сразу слезла, ещё подумала, покачалась на пружинном сиденье:
Ладно, я вам верю. Но, пожалуйста, прошу вас, умоляю пожалуйста, приезжайте, я буду вон там вас ждать, она даже ладошки свои с перламутровыми ноготками приложила к груди.
Замётано, бодро отреагировал Семён Данилыч и, торопясь включил скорость.
«Да, я не приехал Но что я, совсем обалдел? С чего бы я поехал? Ехать надо было за картошкой Я устал, я забы-ыл! Почему? С какой стати? Что за каприз?..»
«Да нет, не то, сказал он себе через минуту, тут ты накручиваешь. Ту пигалицу я помню. Ничего общего с этими»
Семён Данилыч прилёг на правый бок и лежал так некоторое время уже без всяких дум. Ему отчего-то сделалось всё безразлично. И потому безразлично, что явилось понимание как бы само собой, без всяких усилий с его стороны. А именно: как бы он тут сейчас не тужился в разрешении свалившейся на него задачки, объясниться с женой всё равно не удастся. Ну что ты плетёшь? скажет она. Да и не скажет она ничего. Она слушать не станет просто. Ну фигня она и есть фигня. Как ты её не расписывай.
И существенный более существенный вопрос заключается в том А в чём?..
Ладно, ладно, тихо. По крайней мере, он вспомнил. Он теперь может не сомневаться в своих мозгах. А вот что дальше?..
Семён Данилыч поднялся и пошёл на кухню перекурить. Он вспомнил свою спасительную формулу: утро вечера мудренее. Утром он покажет плёнку сыну, а там Не будем загадывать. Вишь, как оно бывает. Живёшь, живёшь, примерный семьянин И нако-ся выкуси! Хоть стой, хоть падай О-о-о!..
И существенный более существенный вопрос заключается в том А в чём?..
Ладно, ладно, тихо. По крайней мере, он вспомнил. Он теперь может не сомневаться в своих мозгах. А вот что дальше?..
Семён Данилыч поднялся и пошёл на кухню перекурить. Он вспомнил свою спасительную формулу: утро вечера мудренее. Утром он покажет плёнку сыну, а там Не будем загадывать. Вишь, как оно бывает. Живёшь, живёшь, примерный семьянин И нако-ся выкуси! Хоть стой, хоть падай О-о-о!..
Марина
Солнечно. И скоро в течение часа точно станет жарко. Марина стоит с тощим чемоданишком из кожзаменителя у душно пахучего шоссе в ста метрах от автобусной остановки и робко обозначает поднятие руки при виде очередной легковой машины. Она одета, хотя и опрятно, но сразу видно, что бедно: в цветную клетчатую юбку ниже колен, в вязанную белую кофту, обута в коричневые не новые туфли без каблука, так что нитяные того же цвета колготки не особенно бросаются в глаза. Наконец красный «жигулёнок» тормозит и съезжает на обочину, Марина бежит к машине, просительно заглядывает в открытое окно: