Разговор принимал нежелательный оборот.
- Що за акция була? - переспросил Бугай, исподлобья переглянувшись с Катериной.
- Нормальна, - коротко ответил Кутай.
- Яка нормальна?
- Зныщили несколько энкеведистов.
- Зныщили? - Бугай немигаючи уперся в Кутая глаз в глаз.
- Зныщили, - повторил Кутай и стойко выдержал испытующий взгляд Бугая.
Бугай шевельнул толстыми коленями, глазки его сузились. Еще минута, и можно потерять контроль над этим изувером. Следует показать свою власть старшего по руководству. Кутай решительно поднялся, раздраженно махнул кулаком.
- Вопросы буду задавать я! Де Очерет?
Бугай встал, и на его лице появилось выражение деланной угодливости, хотя сомнения не покинули его.
- Очерет буде! Зараз его нема... - И Бугай тупо вернулся к тому же: к подробностям перехода границы.
- Обо всем буде балачка с Очеретом, - строго осадил его Кутай, - це его ума дело. Прошу знать, колы его не будет, я повертаюсь...
Бугай пообещал устроить свидание с Очеретом через одну ночь по возвращении куренного с акции.
- До побачення! - сухо попрощался Кутай.
- Прошу не винить, пане зверхныку.
Бугай огладил волосы ладонью и, натянув серосмушковую шапку, заломил ее перед зеркальцем, вмазанным в простенок.
Катерина наблюдала за ним с неостывающей тревогой и по его знаку вышла первой из горницы, за нею Кнур, мягко, звериной походочкой. Кутай пристально прослеживал каждое движение телохранителя, способного по незаметному намеку своего хозяина круто, не поворачиваясь, из-под локтя скосить их автоматом.
Под наружными окнами шагов не было слышно. Значит, уходили через двор. Лампадка угасала. Лик богоматери стал темнее и строже.
Кутай подтянул фитилек, опустил пробковый поплавок, понюхал пальцы: приятно пахло конопляным маслом.
Бесшумно вошла Катерина, предложила ужин. Кутай отказался.
- Тогда пойдем до краивки.
Ночью никто не беспокоил. Сушняк ворочался на соломе. Неопределенность положения угнетала его. Тихо, на ухо Кутай повторил старшине план: если Очерет придет с Бугаем, на долю Сушняка выпадает Бугай. Телохранителей пострелять, Очерета брать живьем.
- На воле ясно, - также шепотом заметил Сушняк, - а вот в ямке...
- А что в ямке?
- Замуруют. Ни вам выслуги лет, ни мне медали.
- Замуруют, уйдем подкопом, - отшутился Кутай, продолжая обдумывать положение, которое складывалось несколько иначе, чем предполагалось в кабинете майора Муравьева.
Поговорили еще немного, а затем каждый углубился в свои думы. Кутай предвидел опасные осложнения: кое-что они недоработали, не все выспросили у Стецка. Теперь важно было, как поведет себя Очерет.
По плану операции предусматривалась связь с поддерживающей Кутая группой пограничников. Если бы они дожидались Очерета в хате, тогда все ясно: проще простого найти способы связи. А из подземной краивки?..
Глава пятнадцатая
Пока "эсбисты" вели переговоры с "мюнхенским связником", Очерет замкнулся в своем бункере. Ни на какие акции, о которых говорил Бугай Кутаю, куренной не выезжал, да и не было акций, требующих его участия.
У Очерета обострились боли в "попереке": давал о себе знать застарелый радикулит. Боль не смертельная, тупая, и куренной матерился, со скрипом размельчая крепкими зубами горькие пилюли и запивая их квасом. Помогали горчичники и раскаленный на жаровне песок.
Бугай возвратился от Катерины с путаницей в мозгах.
- Чи ты загубил собачий свой нюх, чи ты занимался с Катериной, бормотал батько, ревниво оглядывая главу "эсбистов". - Так и не поняв я, чи нам энкеведиста подсунули, чи натуральный связник...
- Ты сам разберись, - виновато отговаривался Бугай. - Склизкий он: ты его с головы - он вывернулся. Ты его за хвост - он меж пальцев.