Верно. Но, полагаю, господин Мастер Торговли разумел, что вокруг этого человека постоянно скапливаются беды, мрачно сказал Начальник Порта некогда старший помощник Стормары на «Горбатой Акуле».
И так было всегда, господа, громко и многозначительно не унимался Мастер Торговли. Эта мутная история про наследников короля Вы представляете, что станет с нашим Островом, если он таки приблизится к Аллурии, и кто-то узнает, что у нас тут спокойно выращивает тыквы убийца племянников королевы?
Сколько раз за сегодня вы пресекли закон, господин Мастер Торговли? спросила вдруг Ива, до сей минуты хранившая молчание. Одиннадцать пар глаз уставились на нее. Я полагала, речь пойдет о том, что делать с Островом, но никак не о том, как наказывать кого-то из нас за древние грехи.
Я тоже хотел бы напомнить, раз уж вы об этом заговорили, проскрипел Кеслан Дуор сквозь чудовищную головную боль, что ни один из присутствующих в этом зале не может похвастаться блестящей репутацией до прибытия на Остров. Я не прав?
Присутствующие потупились.
Поэтому я не желаю больше слушать этот галдеж. Пользуясь своим титулом Градоправителя, который вы сами отдали мне двенадцать лет назад, не сомневаясь в своем решении, я требую прекратить это глупое обсуждение. Господин Мастер Знаний, я ожидаю, что вы с учениками сможете расписать путь Острова
Да, господин Градоправитель.
На сегодня Совещание окончено.
Кеслан сполз со своего высокого кресла и, придерживая обеими руками гудящую голову, вышел из зала. Неожиданно Ива, глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, встала, закрыла дверь и окинула взглядом остальных членов Совета, не тронувшихся с места.
Вы все знаете, что Кеслан всегда симпатизировал Сказочнику, сказала она так тихо и серьезно, что даже ее картавость уже не казалась забавной. Он стар и мягок, переживания последних дней подкосили его здоровье, и он совсем не понимает, в какой опасности находится.
Вы же только что шипели на меня за подобные мысли! вскинул брови Мастер Торговли.
Только чтобы отвести подозрения. На самом деле мне кажется, что вы все думаете о том же, о чем я, не правда ли?
Он опасен!
Он безумен!
В подвалах его дома хранятся несметные богатства, оставшиеся от Соленого Пса.
Он отцепил Остров, набросился на новенького, занимается колдовством. Видели его сына?
Ему не место среди нас.
Он не даст себя прогнать просто так, уверенно сказал Начальник Порта. Вы не видели Соленого Пса и не знаете его. А я знаю и я уверен, что в Сказочнике от Соленого Пса осталось больше, чем вы думаете. Он умеет быть жестоким и мстительным. И тогда нам несдобровать
Что же тогда?
Совет затих никто не решался высказать прямо, что было у них на уме. К тому же, многие симпатизировали Сказочнику, чье пустое кресло притягивало к себе стыдливые взгляды, словно он по-прежнему сидел в нем.
Подумайте об этом, вздохнул Мастер Знаний. Мне бы не хотелось кровопролития.
Кто знает. В крайнем случае придется прибегнуть к нему. Я боюсь этого человека. Я боюсь за своих детей, с которыми учатся его воспитанники. Я не уверен, что мы справимся с последствиями его глупости и не уверен, что эта глупость его когда-нибудь покинет, скорбно молвил Мастер Торговли, и остальные понимающе закивали в тон ему.
Прости меня здесь и сейчас, дорогой друг, пробормотала Ива, выходя из зала последней и тоскливо глядя на пустое кресло. Ты поймешь позже
Прости меня здесь и сейчас, дорогой друг, пробормотала Ива, выходя из зала последней и тоскливо глядя на пустое кресло. Ты поймешь позже
Стормара притащил три большие тыквы в центр своего сада, который за те дни, пока хозяин не приводил его в порядок, разросся буйным цветом. Вообще, с тех пор, как Плавучая Скала сорвалась с цепи и отправилась в плаванье, ее флора и фауна словно тоже очнулись после долгого сна. Некогда серый с проплешинами остров вдруг раскрасился зеленым; его жухлая трава превратилась в изумрудные ковры, в которых утопали стопы ходящих, и привезенные Грифом саженцы и цветы, поначалу чувствовавшие себя на новом месте неуютно, теперь жадно тянулись к Солнцу.
Он не говорил с ними три дня, не выходил в город, хранивший мрачное молчание, а только прятался где-то в лесах и у Мудреца с Мирчем. При этом, появляясь дома, Стормара выглядел бодрым и помолодевшим. К детям он не подходил, зато одаривал необычайным вниманием свои цветы и тыквы, в которых путешествие Острова вдохнуло новую жизнь. Наконец, пришло время поговорить по душам.
А на тех двух молодых душах лежали смутные чувства. Гроулис, казалось, выбросил из головы ужин в доме Кеслана Дуора, зато освобождение Духа, это живое чудо, мерещилось ему во снах и наяву, как навязчивый, но прекрасный фантом. С Тавни дела обстояли наоборот. Много раз она сбегала в город встретить Грифа, но он словно избегал ее, постоянно занимаясь с учениками и даже не давая ей войти в свою комнату. Кеслан Дуор при встрече с ней краснел и замыкался, Ива словно сквозь землю провалилась как будто весь мир решил заточить ее в цитадель приоткрывшейся страшной тайны того, кого она двенадцать лет называла своим отцом.