Вмиг подхватят на лету.
Старики поняли, что несколько увлеклись и даже переусердствовали, нарушив общепринятый посадский этикет.
Кульбач: То старуха, паразитка!
Брань Кульбачкина визитка!
Еросим: Я прошу вас по-соседски
Кульбач: Всё, Ерось, великосветски
Будем дальше изъясняться.
Знаешь, милые бранятся
Еросим: Разорались мат на мате!
Не в тюремном ж каземате!
Кульбач: Я-то редко матерюсь.
Ну, бывает, разъярюсь,
Понужну весёлым матом,
Если места нет догматам.
Не безвинная овечка!
Прошмыгнёт как мышь словечко
Еросим: Речь от этого не слаще.
Кульбач: Бабка греховодит чаще.
Оправившись от смущения, Кульбачиха скромно возразила.
Кульбачиха: Дед почаще.
Кульбач: А сама-то
Докатилась уж до мата,
Что совсем не лестно даме.
И по папе, и по маме
Только матушка держись!
Кульбачиха: Не ругаюсь я, кажись!
Кульбач: Как же, слышал и не раз
Мат сквозил в потоке фраз
Скрозь визгню́ и причитанье.
Виновато воспитанье.
Тут наследственная честь:
Хорошо ругался тесть,
От души и не дежурно,
Но затейливо, ажурно!
До такого заворота
Онемеешь полорото!
Дак и ты, как заискришься,
Не следишь, что материшься.
Кульбачиха: Прям уж я! А сам-то ты
Край не видишь срамоты!
Кульбач: Признаюсь, порой загну,
Но при этом подмигну,
Шутку в том предполагая.
Ты, того не постигая,
Изощряешься отборно.
Воспитанье ж подзаборно!
Ты, Еросим, как отец
Будешь истины истец.
Бабку надобно привлечь.
Бабка, деток не калечь
Не учи дурным словам!
Еросим: Без грызни неймётся вам!
Ты, Еросим, как отец
Будешь истины истец.
Бабку надобно привлечь.
Бабка, деток не калечь
Не учи дурным словам!
Еросим: Без грызни неймётся вам!
Кульбачиха: Сам всю жизть проматерился.
Смолоду, ишо не брился,
Уж язык поиспаганил.
Кульбач: Да шутил я, хулиганил,
Чтобы выглядеть мужчиной.
Батька драл меня лещиной
Для культурности огранки.
Еросим: Мало драл, коль в перебранке
Допускаешь выраженья.
Кульбач: От душевного броженья
Выскользнет словцо иное.
Хоть и кажется дурное
Крепкое сопоставленье
Не большое оскорбленье,
Если шутка в нём сквозит.
Всяк ли мат дурным разит?
И притом, как не крутись,
Без него не обойтись
Среди русского фольклора.
Свой простор, своя тут флора
И традиция скандала.
Мы ругаемся уда́ло!
Нет великосветскости,
Но изрядно меткости!
Еросим не мог долго сердиться на Кульбачей. Слова деда скоро развеселили гончара.
Кульбач: Тесть бывалыча зятька
И не встретит без матька.
Я-то вовсе без обид:
Отмордован, да не бит!
По искусству матершины
Тесть достиг такой вершины,
Что иному и не снилось!
Доченька не поленилась
Так и лепит без стесненья,
Без конфуза, без скрасненья.
Тут талант наследственный,
Вовсе не посредственный!
Нонче крики с матюжком,
Завтра хватит утюжком,
А известно, что утюг
Это не соломы тюк!
Еросим: Будет вам! Уж помиритесь
И, прошу, не материтесь!
Еросим знал, что Кульбачи не злоупотребляли сквернословием, ибо в их лексиконе было предостаточно не матерных, но забористо крепких эпитетов. Ему частенько доводилось быть свидетелем соседских ссор, когда старики особо не стеснялись в выражениях. Буквально на днях Кульбачиха, обнаружив, что дед «вылакал» какой-то её целебный настой, предназначенный для очередной «пациентки», орала на деда во всю мощь старческих возможностей и костерила его так, что только успевай записывать: «Чтоб тебя не пронесло, а вообче разорвало! Чтоб нутро сплелось узлом! Чтоб поблеял тут козлом, бородой в лохань уткнувшись! Чтоб ходил, не разогнувшись!».
Еросим появился у Кульбачей, когда бабка немного выдохлась и утомилась. Дед же выглядел этаким нахальным бодрячком, и на вопрос соседа, из-за чего у них опять идёт война, недоумённо пожал плечами.
Кульбач: Да сам чёрт не разберёт,
Чё она всю жизь орёт!
Повезло с супругой мне:
Щас горластые в цене.
И задумка есть уже
Баб крикливых в фураже
По войскам приспособлять.
Не затем, чтоб им стрелять,
Штык вонзать, махаться шашкой.
Те взревут своей замашкой
Расшугают всех врагов
До заморских берегов.
Пусть их жалуют чинами,
Награждают орденами,
Пенсион дадут за крик.
Кульбачиха: Не мели чё зря, старик!
Но однако вернёмся к самому рассказу. Слава о посадских говорунах широко шагнула за пределы уезда чуть ли не до соседних губерний. К примеру, Терестин, разъезжая по свои коммерческим оказиям, однажды столкнулся в Клину именно с таким случаем, когда сам зашёл перекусить в тамошний трактир. Устроившись отобедать, он внезапно услыхал, как за соседним столом один мужик со смехом рассказывает приятелю о своей поездке в Посад и знакомстве с дедом Кульбачом.
Мужик: Встретил одного посадца.
Смех и только! О
Однако вульгарное словечко, обозначающие процесс отправления малой нужды не успело прозвучать из-за вмешательства Терестина.
Терестин: Касаться
Хошь его дурным словцом?
Ты столкнулся с мудрецом!
Так что подбирай слова.
Это ж чудо-голова!
Всяк такого мудреца
Должен слушать, как отца.
Мужик: Землячок, прошу прощенья!
Это ж я от восхищенья.
Гостевал я у дедка.
Полон аж до ободка
Самым разным впечатленьем:
Оторопью с удивленьем.
Так меня он поразил!
И, представь се, заразил
Философией, весельем
С жизнерадостным похмельем.
Терестин: Да, он чешет философски!
Мужик: После шуточки бесовски
Дед удумал сотворить.
Чтоб супругу