Само собой, боги они не похожи на людей теперь и прежде не были таковы. Они не отвечали словами, не включались в споры. Но сказанное искренне, от души, вписывалось в единую книгу бытия и делалось значимым. А когда не удавалось достичь понимания, когда пробегала трещина, разделяя единое и разрывая связи миров, тогда обращались к сильным средствам.
С твердью общались редко, она непостижима в своей неспешности. У огня советов искали с большой опаской его лучше не тревожить, вспыльчивый Довольно часто пели для вод: потому что вода и есть сама память.
Но охотнее и внятнее всего людям отвечал воздух. Он принимал и пение, и воскуривание благовоний, и танец. Пребывая в крайней нужде, люди говорили: «Надо принять в семью гостя, вместе сладится и непосильный путь».
Приглашая ветер, танцевали, вкладывая в движение тела душу. Срезали прядь волос, произносили клятву и ждали гостя, заранее выбирая имя и отстраивая дом Потом что-то надломилось, ослабла связь миров. Может, душа у людей подостыла? Кто знает. Уклад жизни переменился, место богов в душе сделалось малым, а место повседневного главным.
Боги тоже переменились, ведь они хоть и не умирают, но перерождаются. Слои мира разделились, отошли один от другого. Те, кого люди звали через танец, оказались в нелепом положении нежданных, мимохожих странников. Они будто бы застревали на полпути, еще не люди и уже не ветры
Нэрриха горько усмехнулся и щелкнул притихшую Зоэ по носу.
Душа сильнее всякого закона. Знаешь, вот гляжу на тебя и думаю: неумный я. Обвинил плясуний и такого наворотил а не все виноваты. Только пустотопки. Если бы ждали и звали с наполненным сердцем, все было бы хорошо.
Ну и дела! То есть ты прям почти что бог? шепотом ужаснулась девочка.
Нет! сразу отказался нэрриха. В исходном звучании наше название было короче и проще, нечто вроде «раха». Отрезанная прядь Малая часть целого, ломоть, неполнота, ходячий вопрос, грива ветра, текущая сквозь пальцы, неуловимая, но все же пойманная, как репей, волосами плясуньи.
Это точно сказка? подозрительно хмыкнула Зоэ. Ты же есть, ты спас меня. И тот злой, он тоже был взаправду. Все время требовал, чтобы я плясала. Ждал чего-то и лупил. Кормил не досыта: я не справлялась с делом, важным ему.
Это была сказка, предположил Ноттэ. Она соткана из домыслов, в ней нет настоящего и худшего. Сейчас у слова раха иной смысл, близкий к «сила». Когда-то, может статься, раха черпали для общей пользы. Теперь все стало не сказочно, а подчинено выгоде. Плясуньи готовы наполнить волшбу любой, самой негодной и дешевой, силой. Действуют неумело, пряча гниль души за гомоном восторженной толпы. В умах и душах зрителей созревает ложный, слепой зов. Башня презирает танцующих но учит их. Нэрриха, носители раха, нужны теперь не для установления промысла божьего, вот еще сказки.
А зачем?
По разному Ноттэ сам не знал, отчего взялся отвечать, и тем более вслух. Может, пробовал извиниться перед этой плясуньей за обиды, причиненные иным? Нас называют клинками воздаяния. Сто двадцать три года назад один из нас вырезал население небольшой долины, тем исключив бунт и угрозу распада страны. Сорок семь лет назад другой нашел и казнил гранда Альдо, весьма опасного человека, имевшего сторонников и влияние в окружении маджестика. Тот Альдо фальшиво благоволил ростовщикам из-за их золота, пытался уничтожить власть короля и окончательно сошел с ума на изготовлении ядов. Двадцать лет назад кто-то разобрался с пиратами, в один сезон очистив от них воды ближних морей.
Кто-то, повела бровью Зоэ.
Надо спросить у капитана, задумался Бэто.
Язык отрежу, нарочито строго пообещал Ноттэ. Немного помолчал и добавил другим тоном, совсем серьезным: Бэто, мы не спасли девочку. Невозможно в ночном море найти бочку! Если хоть кто-то из команды скажет иное, вам не жить. И ей тоже. Башня не допускает распространения опасных знаний, даже слухов Зоэ, мы оставим тебя на острове. Совсем одну. Это трудно, но ты сильная и должна справиться. Я закончу неотложные дела: передам гранду Башни сундук Борхэ и расскажу, что следует. Провожу «Гарду» в новое плаванье. Вот после этого я стану свободен и смогу вернуться на остров. Заберу тебя и тогда все станет хорошо. Обещаю.
Я справлюсь, сразу кивнула Зоэ. Только еды оставьте, ладно? И ты уж поскорее.
Я справлюсь, сразу кивнула Зоэ. Только еды оставьте, ладно? И ты уж поскорее.
До осени появлюсь, а надежнее срока не дам. Сама понимаешь, лучше назвать длинный, чем вынудить волноваться.
До осени, задумчиво повторила Зоэ, глянула на стол и вздохнула. Впрок бы чего съесть, но уже не могу. Эй, Ноттэ, а мне что, нельзя танцевать? Я не хочу никого силком тянуть в гости. Вот.
Все, кто пришел в мир, отозвались взрослым плясуньям, нэрриха нехотя выдал еще одну порцию запрещенного знания. Танцуй пока что спокойно. Только с ветром поосторожнее, не зови, не играй бессознательно. Кажется, он отмечает тебя и замечает.
А ты умеешь танцевать? Может, сам бы расстарался и снова фьють туда, откуда пришел? Зоэ ткнула пальцем вверх.