– Какие там шутки, я утром "духу" сказал вытащить патрон. Сам не мог, руки тряслись с перепою.
– Так и было, товарищ сержант, – влез солдат, – я еще отверточку взял, пальцами не смог зацепить.
Вот тут у меня ноги и подкосились. Я тихо опустился на стул и понял, что вот сейчас, в этот момент я испугался. Когда ствол, в котором пуля смотрела в мою стороны, был направлен на меня, я не боялся. Я не имел права бояться, я был собран и сосредоточен.
Какая-то внутренняя сила тогда заставила меня собраться и сконцентрироваться перед боевым оружием, а сейчас, когда все уже было позади, я понял, на какой грани стоял. И понимание происходящего опустилось в область солнечного сплетения, отдаваясь внутренней тянущей тяжестью.
– Придурок ты, Митька. Придурок… с разбитой головой. Где саданулся-то?
– А это я его приложил, – пояснил Коля.
– Чем?
– Банкой с брагой.
– Так она же у тебя в руках была, когда вы вошли.
– А это уже второй.
Я развел руками. Большая часть потерь в армии происходила только из-за глупости и отсутствия реально нужных задач.
– Мы не должны жить хорошо и спокойно, мы должны жить весело, – и вышел из комнаты.
Большая часть солдат взвода грелась на солнышке в ожидании обеда.
Я не придал значения тому, где находится остальная часть. Все были людьми взрослыми, принявшими присягу, а лишний выговор не делал мне ни тепло, ни холодно. Делать было нечего, и я пошел к механикам.
– Сережа, – окликнул я старшего механика.- Дай машину покататься.
– А где кататься будешь?
– По директрисе побегаю.
– Молодой, – крикнул старший сержант одного из механиков. – Дай ему квадрат от своей машины – пусть покатается, потом его солдаты нам две машины помоют, – и он подмигнул мне.
– Помоют, помоют, – заверил я, принимая брошенный мне ключ.
БМП не заводилась. Я пускал воздух из баллона, нажимал на стартер, она рычала, но не заводилась. Недалеко от машины стоял один из моих солдат.
– Воин, иди сюда, – приказал я. – Сядь за "птичку", поставь передачу. Я подъеду на второй БМП и толкну тебя сзади. Твоя машина пойдет, ты ее остановишь, и пусть тарахтит. Понял?
– Ага.
Так мы и сделали. Я толкнул машину второй БМП, поставил ее на место. Первая завелась, и я прыгнул в люк.
– Вперед, на мины! – подбодрил я сам себя и понесся по кочкам и ухабам.
Боевая машина пехоты создана таким образом, что место водителя-механика практически висит в воздухе, из-за чего кочки практически не чувствуются. Я носился по полю, сжигая солярку и сбивая насыпь брустверов. Через полчаса я подлетел к месту парковки машины, у которой стоял насупившийся механик.
– А? Как я? – ждал я одобрения со стороны профессионала.
– Ты что вытворил с машиной? – только спросил он, сверля меня взглядом из-под насупленных бровей.
– Когда?
– Ты ее чем заводил? С толкача?
– Ну…
– Ты видел, что ты наделал? – показал пальцем механик на заднюю дверь.
– А чего там? – удивился я. – Дверь, как дверь. Ничего не помял…
– Чего ты не помял? Там у меня два трака весело!!
– Каких еще трака?
– Коротких. Я их специально повесил, чтобы залезть сзади было легче. Ты болты сорвал. Да хрен с ними с болтами, винтов таких не найти…
– Найдем, – и я начал вглядываться в песок.
– Хрен ты чего найдешь. Ты мне… – и механик со всего маху ударил мне, ищущего взглядом в сыпучем песке винты, в глаз. Не долго думая, я ударил его. Мы схватились и дружно скатились с песочной насыпи, теряя на ходу пилотки.
– Найду я тебе винты, найду, – сказал я, сев на земле и подумав, что в последние сутки мне просто везет на затрещины.
– Да где ты их теперь найдешь, а меня старший вздрючит…
– На меня свали…
– Он все видел, меня все равно вздрючит.