А-а-а-нци, домо-ой!
Аля и Вилли совсем позабыли про Анци, а он всё это время топтался неподалёку, наблюдая за происходящим. Услышав родной голос, Анци встрепенулся и со всех ног кинулся к люку. Стоя на самом краю, он ловко стянул с себя тельняшку, снял с шеи свисток на шнурке и небрежно отбросил в сторону на родине они ему не пригодятся. Затем, хлопнув на прощание ушами, он исчез в Царстве.
А-а-а-нци, домо-ой!
Аля и Вилли совсем позабыли про Анци, а он всё это время топтался неподалёку, наблюдая за происходящим. Услышав родной голос, Анци встрепенулся и со всех ног кинулся к люку. Стоя на самом краю, он ловко стянул с себя тельняшку, снял с шеи свисток на шнурке и небрежно отбросил в сторону на родине они ему не пригодятся. Затем, хлопнув на прощание ушами, он исчез в Царстве.
Возвращайся, Анци! крикнула бяка, и из её глаз потекли ручейки слёз.
Ух, Аля, он вернётся, не переживай, Вилли шмыгнул носом.
Конечно, вернётся, сказала Аля. И тогда мы сразу купим ему скейт-самоскок.
Ага, в тот же день.
Аля и Вилли долго стояли на границе Царства, глядя вниз, и волшебный свет струился по их лицам. Наконец Аля сбросила с себя оцепенение, вильнула хвостом и сказала:
Мишель, хватит дурака валять, поехали с нами.
Мышонок промолчал.
Давай, что тут думать? Ты же волшебник, а нам позарез нужен волшебник в команде. Надо расколдовать Сюсьтика мы потеряли в пещере кнут превращений
Ах, вот в чём дело! завопил Мишель. Вы ещё и кнут потеряли? Отстаньте от меня со своим Сюсьтиком, растяпы!
Обидные слова Мишеля были последней каплей. Не в силах больше сдерживаться, Аля закричала:
Почему ты нас бросил? Струсил? Испугался Верховной? Куда ты исчез, когда мы летели на птице? Мы волновались, мы думали, ты погиб, а ты сидишь тут и объедаешься! Где твоя совесть? Разве ты забыл про наши планы?
Мишель сосредоточенно щёлкал тыквенными семечками. Он выдержал долгую паузу, прежде чем ответить:
Ваши планы не имеют ни малейшего смысла. Мы проиграли, и пора это признать. Надо достойно принимать поражение. Сюсьтика не спасти, он само зло, пусть он жарится на адской сковородке. Всё пропало. Я бездарный колдун. Я ни на что не годен.
Мишель вгрызся в яблоко с таким остервенением, как будто от этого укуса зависела его жизнь.
Аля и Вилли с удивлением смотрели на мышонка, который снова, как и год назад, подвёл их в самый ответственный момент.
А потом Аля махнула рукой:
Ладно, Мишель, как хочешь. Может, ты и правда заболел тридесятой грустью, тогда мы за тобой обязательно вернёмся, когда всё кончится. А пока тут посиди, не высовывайся. А ещё лучше ложись и ешь лёжа, вдруг тебе постельный режим нужен. Только одна просьба: помой, пожалуйста, самоезд, а потом уже ложись.
Мышонок жевал, на его лице не отражалось никаких эмоций.
Вилли, бежим! позвала Аля. Нам пора спасать Бякандию! Ёх-хо!
Глава 23. Козлядий! Сделай же что-нибудь!
Как и предполагали Аля и Вилли, самоезд наотрез отказался продолжать путь. Он заявил, что не хочет уезжать, потому как его место во дворе дома непременно кто-нибудь займёт в его отсутствие. А ему здесь нравится, здесь он будет ждать мойки. К тому же, ему необходим отдых и мелкий ремонт.
Сколько Аля с Вилли его не уговаривали, чего только не обещали, самоезд лишь твердил своё извечное «вжж-вжж, вжж-вжж», и больше ни слова. А потом вообще повернулся к ним багажником и погасил фары.
Пришлось друзьям идти в Трутландию пешком, хорошо ещё, что находилась эта страна поблизости. Они решили срезать дорогу через пустырь и выйти на Пляжную улицу, а уж оттуда до границы рукой подать. Шагая по колдобинам пустыря и перебираясь через овраги, Аля потихоньку начала сомневаться в успехе их предприятия. «Куда мы идём? думала она. Зачем? Разве мы сумеем расколдовать Сюсьтика, если это не удалось даже Мишелю, волшебнику?» Кнут превращений она потеряла, Леший заблудился в Тридесятом Царстве, от Мобиуса нет никаких вестей, а Мишель чокнулся. Выходит, помощи ждать неоткуда. А тем временем злая колдунья Верховная набирает армию сторонников, а муравей продолжает расти как на дрожжах.
Мысли бяки разлетелись в стороны, потому что Вилли вдруг упал. Прыгая через канаву на обочине Пляжной улицы, он неловко приземлился и подвернул лапу. Вилли бросил сумку на траву, присел на корточки и заухал от боли.
Пустяки, скоро пройдёт, успокоил он бяку. С трудом поднявшись, ухарь сделал пару шагов.
Аля схватила с земли его сумку и тут же согнулась под её тяжестью.
Что там у тебя, кирпичи?
Вилли с обидой ухнул.
Почему кирпичи? Там нужные вещи. Вот, к примеру, эклеры для тебя. Эклеры! Как я мог про них забыть! Я же взял их специально, чтобы тебя угостить. Хочешь эклеров?
Ещё бы! Давай скорее!
Вилли полез в сумку за эклерами, но пока он в ней копался, шурша пакетами, взор Али уткнулся в непроницаемый зелёный забор в конце Пляжной улицы. Внутрь огороженной территории вела арка, увитая крупными белыми розами, а по ту сторону высокого забора раскинулась Трутландия. Об этом было нетрудно догадаться, если прочесть огромный баннер над аркой: «Добро пожаловать в Трутландию, страну цветов, неги и мёда!».