Кажется, здесь проходит какой-то праздник, сказала Аля. Дай, угадаю День независимости мышей!
Но бяка замолкла при виде картины, открывшейся их взорам: люк в Тридесятое Царство был открыт, и изнутри струился мягкий свет. Рядом с люком высилась гора из объедков, на самой вершине которой восседал волшебный мышонок Мишель. Мишель что-то беспрерывно ел с озабоченным выражением лица.
Привет, Мишель! воскликнула Аля. Я крайне рада, что ты жив.
Мышонок хмуро, исподлобья взглянул на бяку и промолчал. Он сосредоточенно жевал сардельку, мясной сок стекал по его усам и подбородку, серебристая шляпа съехала набок.
Что это с ним? спросила Аля ухаря. Он нас не узнаёт?
Ух, может, он спятил?
Мишель, это мы, Аля и Вилли, твои друзья, напомнила бяка. Теперь голос Али зазвучал мягко, по-доброму так врач говорит с пациентом. Но Мишель не отвечал, продолжая уминать всё без разбора.
Мишель, у нас много дел и мало времени, сказала Аля. Нам нужно закрыть дверь в Тридесятое Царство и спасти Бякандию.
Тут мышонок заговорил.
Я не хочу закрывать никаких дверей, сказал он, тщательно пережёвывая кусок огромного пирога. И я не собираюсь спасать Бякандию. Оставьте меня в покое, очень вас прошу. Идите своей дорогой, а мне и здесь неплохо.
Он отбросил недоеденный пирог в сторону и выудил из кучи провизии коробку с пиццей «24 сыра и одна колбаска».
Ух, разве тебе безразлично, что будет с Бякандией? удивился ухарь.
Мне всё равно, что будет с Бякандией. Мне вообще ВСЁ всё равно, сказал Мишель.
Он выбросил недоеденный кусок пиццы через плечо и принялся за крабовые палочки. Выглядел мышонок болезненно: серебристая шерсть потускнела, взгляд потух, зато значительно вырос живот.
Посмотри на своё пузо, как тебе не стыдно! не удержалась Аля. Зачем столько есть? И где ты взял еду?
Наколдовал, коротко ответил Мишель.
Но ты же сам говорил, что нельзя есть наколдованную еду, это вредно для здоровья.
Моё здоровье меня не касается, Мишель продолжал грызть.
Он совсем плох, шепнул Вилли на ухо Але. Помнишь, мы в школе проходили на ОБК про тридесятую грусть?
Первый раз слышу, так же шёпотом ответила Аля. А что такое ОБК?
ОБК это «основы безопасности колдовства», предмет такой в школе.
А-а, ну да, я и забыла про школу
На ОБК нас учили, что в Тридесятом Царстве можно заразиться тридесятой грустью. Видишь, люк-то открыт, и оттуда в наш мир проникают чужеродные микробы. Это болезнь серьёзная, но не опасная, она сама по себе проходит.
Что вы там шепчетесь? Мишель навострил уши. Хотя Мне всё равно, о чём вы там шепчетесь.
Неужели тебя совсем не волнует судьба твоих друзей, судьба Сюсьтика?
При слове Сюсьтик Мишель встрепенулся, подпрыгнул и истерически завизжал:
Не говорите мне про Сюсьтика! Это чудовище! Проявились побочные эффекты магии, и он превратился в исчадие ада! Этот муравей опасен! Я пытался его стреножить при помощи волшебных верёвок, но ничего не получилось. Я наказывал его, но от этого он ещё больше озлоблялся. Теперь он ненавидит меня!
Напрасно ты так, Сюсьтик был твоим добрым другом
Мышонок гомерически захохотал.
Теперь это уже неважно. Потому что очень скоро муравей провалится к земному ядру и попадёт в самое пекло! В а-а-д!
Мишель, немедленно возьми себя в лапы! приказала Аля. Сию минуту прекрати истерику, и хватит есть наколдованную еду!
И не подумаю тебя слушаться, Мишель перевёл дух и принялся за сушку с маком. Я ем без остановки уже два дня и прекрасно себя чувствую. Ещё месяц-другой на такой диете, и я снова буду в строю. Я вырасту, стану сильным и укокошу этого адского муравья!
Чёрные глаза Мишеля засверкали необузданным колдовским огнём, и Аля с Вилли даже пошатнулись от внезапного приступа мышиного гнева. Мышонок был пугающим в своём негодовании.
Неизвестно, сколько времени длился бы их спор, если бы в подвале не зазвучала нежная музыка. Она лилась словно из души каждого существа, но на самом деле её источник находился в Тридесятом Царстве. Свет из люка стал ярче, и вскоре над существами засверкала целая радуга соцветий. Под трели флейты из Царства одна за другой вылетели две ослепительно красивые птицы, похожие на журавлей.
Я помню этих птиц! Это До и Фа! воскликнула Аля. Они прилетали из Царства прошлым летом.
Смотри, они прозрачные! Мышонок просвечивает сквозь них, перед нами птицы-призраки! закричал Вилли.
Покружив над люком, птицы затянули песню о заповедной стране, и прекрасней этой мелодии существа ничего в жизни не слышали:
Блуждают средь далёких гор
Два гордых путника отважных.
Но тлеет памяти костёр,
Что путь на родину укажет.
Отвергнут с золотом ларец,
Для них земля родная свята.
Один добряк, другой мудрец
Пропали в Царстве Тридесятом.
Но тем, кто хочет их вернуть,
Не плакать надо о потере,
А двери в Царство распахнуть
И в возвращение поверить.
Я догадалась, речь идёт о Лешем и Добрыдне, прошептала Аля. Они отправились в Тридесятое Царство и заблудились в нём. Мы не должны закрывать люк, чтобы они смогли выбраться!
Курлы! прокричала птица До, словно в знак согласия. Она грациозно изогнулась и улетела обратно в Тридесятое Царство. За ней последовала Фа. А после из сияющей глубины Царства донёсся протяжный зов: