Почему тебя не может подвезти кто-нибудь из друзей? спрашивает мама, когда я жалуюсь, что не могу поехать на ее «минивэне» на концерт «Грошовых ужасов».
Потому что Бридж и Тоф уже будут там. Им нужно настроить инструменты.
Капитан Джек пищит, требуя внимания, поэтому я засовываю оранжевый шарик ему в клетку и чешу за ушком.
А как насчет Мэтта?
Мы не общались уже несколько месяцев. Наверное, он пойдет, но это означает, что с ним будет Черри Миликен. Нет, спасибо.
Я не собираюсь звонить Мэтту.
Ну, Анна. Или Мэтт, или «минивэн». Выбор за тобой.
Я выбираю своего бывшего. Раньше мы были хорошими друзьями, и мне даже немного любопытно снова с ним встретиться. Возможно, Черри не такая уж и плохая, как мне казалось. Хотя нет, именно такая. Пять минут в ее компании, а я уже гадаю, как Бридж умудряется терпеть ее каждый день во время ланча. Я сижу на заднем сиденье. Черри оборачивается ко мне, и ее волосы взлетают, точно в рекламе витаминного шампуня.
Итак. Какие в Париже мальчики?
Я пожимаю плечами:
Парижские.
Ха-ха. Ты забавная.
Неестественный смех одна из ее особенностей. И что Мэтт в ней нашел?
Что, ни одного выдающегося?
Мэтт улыбается мне в зеркало заднего вида. Не знаю почему, но я забыла, что у него карие глаза. Почему одним этот цвет добавляет привлекательности, а других приравнивает к серой массе? То же самое с каштановыми волосами. Сент-Клэр и Мэтт похожи. Глаза карие. Волосы темные. Они сильно отличаются ростом, и тем не менее Это все равно что сравнивать трюфели в шоколаде с дешевым батончиком.
Я вспоминаю «трюфель». И его девушку.
Как сказать.
Черри рассказывает Мэтту какую-то историю о том, что случилось в хоре, зная, что я не стану вмешиваться в разговор. А Мистер Батончик объясняет мне, кто есть кто, но мыслями я очень далеко. Бридж и Тоф. Бридж все такая же? Возможно ли, что мы с Тофом возобновим наши отношения с того же места, на котором закончили?
И тут меня как громом поражает. Я скоро увижу Тофа.
В последнюю нашу встречу мы целовались. И я помимо своей воли даю волю фантазии. Тоф находит меня в толпе и остаток концерта не отводит от меня взгляда, посвящая мне все песни. И вот встреча за кулисами. Мы целуемся в темном углу. Я почти готова провести все зимние каникулы с Тофом. К тому моменту, когда мы добираемся до клуба, у меня в животе порхают бабочки в самом хорошем смысле.
Однако, когда Мэтт открывает дверь, я понимаю, что мы вовсе не в клубе. Скорее в зале для боулинга.
Это точно то самое место?
Черри кивает:
Здесь играют лучшие подростковые группы.
О!
Бридж забыла упомянуть, что собирается играть в боулинг-клубе. Но это ничего, все равно концерт большое дело. К тому же я забыла, что мы несовершеннолетние, а значит, в настоящий клуб нас бы не пустили.
Внутри говорят, что нужно зарезервировать дорожку, иначе на концерт нас не пустят. Ну и естественно, взять специальную обувь. О нет! Я ни за что не надену туфли для боулинга. Сотни людей надевали это на ноги, и что же, один пшик лизола убьет все гадкие микробы? Сомневаюсь.
Не стоит, говорю я, когда парень ставит передо мной туфли. Можете оставить их у себя.
Но играть без обуви запрещено.
Я не играю.
Возьмите туфли. Вы задерживаете очередь.
Мэтт хватает обувь:
Прости. Он качает головой. Я и забыл, как ты относишься к подобным вещам.
Черри фыркает, и Мэтту приходится нести и ее обувь тоже. Он прячет наши туфли под оранжевыми пластиковыми стульями, и мы проходим к сцене, расположенной у дальней стены, где уже собралась небольшая толпа. Бридж и Тофа нигде не видно, а больше я здесь никого не знаю.
Думаю, они будут первыми, говорит Мэтт.
Хочешь сказать, они будут играть на разогреве в боулинг-клубе для несовершеннолетних? спрашиваю я.
Парень бросает на меня горящий взгляд, и я чувствую себя коротышкой. Он прав. Это все равно круто! Это их первый концерт! Но дурное предчувствие возвращается, когда мы в ожидании прогуливаемся по залу. Бесплатные растянутые футболки на пивных животах. Пухлые куртки НФЛ и жирные двойные подбородки. Конечно, мы в боулинг-клубе, но различие между американцами и парижанами сильно бросается в глаза. Теперь я вижу нашу страну глазами французов, и мне стыдно. Неужели эти люди не могли хотя бы расчесаться, прежде чем выйти из дому?
Хочу лакричную тянучку, заявляет Черри.
Она топает к столику с закусками, и я могу думать лишь о том, что скоро она станет такой же, как они.
Эта мысль слегка поднимает настроение.
Едва Черри возвращается, я сообщаю ей, что всего один кусочек закуски, напичканной красным красителем 40, способен убить моего брата.
Эта мысль слегка поднимает настроение.
Едва Черри возвращается, я сообщаю ей, что всего один кусочек закуски, напичканной красным красителем 40, способен убить моего брата.
Боже, да ты чокнутая, отвечает Черри.
И я вновь вспоминаю Сент-Клэра. Три месяца назад я рассказала ему о красителе, однако он не стал тут же обвинять меня в сумасшествии, лишь спросил с неподдельным интересом: «Почему?»
И так поступил бы любой вежливый человек, если кто-то предлагает неплохую тему для разговора.