Как лестно, спасибо, со смехом говорю я, и Сент-Клэр выглядит довольным до тех пор, пока самолет не начинает взлетать.
Он впивается ногтями в подлокотник и зеленеет, словно лайм. Я пытаюсь отвлечь его историей о том, как я сломала руку, играя в Питера Пэна. Так выяснилось, что для полета необходимо не просто загадать желание и выпрыгнуть из окна. Мы поднимаемся над облаками, и Сент-Клэр расслабляется. Восьмичасовой полет пролетает незаметно.
Мы не обсуждаем того, что ожидает нас по ту сторону океана. Ни его маму. Ни Тофа. Вместо этого мы заходим на сайт «Скаймолл» и играем в игру «что-бы-такое-одно-купить-на-странице». Сент-Клэр смеется, когда я выбираю тостер для хот-догов, а я подкалываю его по поводу незапотевающего зеркала для душа и самого большого в мире кроссворда.
По крайней мере, это практично, оправдывается он.
Что ты будешь делать с постером кроссворда гигантского размера? «О, прости, Анна. Сегодня я не смогу пойти в кино. Я разгадываю двухтысячное слово по горизонтали щебет норвежской птицы».
Я хотя бы не покупаю огромную пластиковую гору, чтобы спрятать «уродливые электрические столбы». Ты хоть понимаешь, что у тебя нет газона?
Я смогу спрятать что-нибудь еще. Например, проваленный тест по французскому. Или незаконный самогонный аппарат.
Сент-Клэр заливается чудесным мальчишечьим смехом, и я улыбаюсь.
Но что ты станешь делать с моторизированным плавучим баром на радиоуправлении?
Использовать в ванной. Сент-Клэр смахивает слезу с щеки. Глянь-ка! Садовая статуя горы Рашмор. Тебе это просто необходимо, Анна. И всего за сорок долларов! Почти даром!
Мы заканчиваем на странице принадлежностей для гольфа и переходим к рисованию шаржей на других пассажиров, и первым идет тот парень в футболке с логотипом Евродиснейленда. Глаза Сент-Клэра сияют, когда он рисует, как наглец падает со спиральной лестницы Пантеона.
Море крови и ушки Микки-Мауса.
Спустя несколько часов Сент-Клэр засыпает. Его голова падает мне на плечо. Я сижу, не смея пошевелиться. Занимается рассвет, небо окрашивается в розово-оранжевые цвета, и это наводит меня на мысли о шербете. Я принюхиваюсь к волосам Сент-Клэра. Не сочтите меня за чудачку, просто как-то так
Море крови и ушки Микки-Мауса.
Спустя несколько часов Сент-Клэр засыпает. Его голова падает мне на плечо. Я сижу, не смея пошевелиться. Занимается рассвет, небо окрашивается в розово-оранжевые цвета, и это наводит меня на мысли о шербете. Я принюхиваюсь к волосам Сент-Клэра. Не сочтите меня за чудачку, просто как-то так
Должно быть, он все-таки проснулся раньше, чем я предполагала, потому что пахнет свежестью. Чистотой. Здоровьем. Мм Я засыпаю мирным сном и просыпаюсь только при объявлении посадки. Мы прилетели.
Я дома.
Глава двадцать четвертая
Это все нервы. Словно аниматронная группа из «Чак И. Чиз»[34] устроила танцы в моем животе. Я всегда ненавидела «Чак И. Чиз». Почему я думаю о «Чак И. Чиз»? Не знаю, с чего я так нервничаю. Просто снова увижу маму. И Шонни. И Бридж! Бридж сказала, что приедет.
Рейс Сент-Клэра в Сан-Франциско будет только через три часа, поэтому мы садимся на поезд, курсирующий между терминалами, и он провожает меня в зону прибытия. Мы молчим с тех пор, как вышли из самолета. Наверное, все дело в усталости. Мы доходим до контрольно-пропускного пункта, дальше Сент-Клэру нельзя. Дурацкие инструкции. Жаль, что я не могу познакомить его со своей семьей. Группа «Чак И. Чиз» устраивает очередной акробатический номер, что странно, потому что я нервничаю вовсе не из-за того, что мы расстаемся. Я увижу Сент-Клэра через две недели.
Ладно, Анна. Видимо, пришла пора прощаться. Сент-Клэр берется за ремни своего рюкзака, и я делаю то же самое.
Наверное, нам следовало бы обняться. Но я почему-то не могу себя заставить.
Передавай маме привет от меня. Я понимаю, что мы незнакомы, просто она кажется очень хорошим человеком. Я надеюсь, что это так.
Сент-Клэр нежно улыбается:
Спасибо. Я передам.
Позвонишь мне?
Да, конечно. Хотя ты будешь так увлечена общением с Бридж и как его бишь там, что забудешь о своем английском приятеле Сент-Клэре.
Ха! Значит, теперь ты англичанин! Я тыкаю его в живот.
Сент-Клэр хватает мою руку, и мы со смехом боремся.
Я объявляю себя человеком без национальности.
Я вырываюсь на свободу:
А я все равно тебя поймала. Ой!
Седой мужчина в солнечных очках задевает меня красным чемоданом в клеточку.
Эй, вы! Извинитесь! кричит Сент-Клэр, но мужчина уже слишком далеко, чтоб услышать.
Я потираю голень:
Да ладно, все уже в порядке. Мне пора идти.
Очередная возможность обняться. Почему мы не можем этого сделать? В конце концов я делаю шаг вперед и осторожно заключаю Сент-Клэра в объятия. Он замирает, и объятие выходит неуклюжим, ведь нам еще мешают рюкзаки.
Я опять ощущаю аромат волос Сент-Клэра. О, небеса!
Мы расходимся.
Оторвись по полной сегодня вечером на концерте, кричит Сент-Клэр.
Обязательно. Удачного полета.
Спасибо. И он закусывает большой палец.
Я прохожу через пункт охраны и встаю на эскалатор. Оглядываюсь в последний раз. Сент-Клэр прыгает на месте и машет мне рукой. Я заливаюсь смехом, и лицо его сияет.