Он тянет руки, будто хочет спасти меня, и тут же хватается за живот, будто его сейчас вырвет.
Прости! Я отхожу от парапета. Я не знала, что тебе настолько плохо.
Парень лишь отмахивается, все еще продолжая держаться другой рукой за живот.
Прости, вновь повторяю я.
Проехали, недовольно бурчит Сент-Клэр, словно это я виновата в том, что мы тут застряли, а потом указывает на Нотр-Дам: Я не из-за него потащил тебя сюда.
Сложно вообразить что-то красивее Нотр-Дама.
Мы не зайдем внутрь?
Закрыто. У нас будет еще куча времени, забыла?
Сент-Клэр ведет меня во внутренний двор, и я пользуюсь моментом, чтобы полюбоваться на его пятую точку. Совершенство. Это даже лучше, чем Нотр-Дам.
Здесь!
Отсюда прекрасно виден вход на трех колоссальных арках восседают сотни и сотни небольших фигур. Они напоминают каменных кукол, каждая детально проработана.
Они невероятны, шепчу я.
Не там. Здесь.
Сент-Клэр указывает мне под ноги.
Я смотрю вниз и с удивлением обнаруживаю, что стою в середине маленького каменного круга. В центре, прямо у меня между ног, красуется медно-красный бронзовый восьмиугольник со звездой. По кругу выгравирована надпись: POINT ZÉRO DES ROUTES DE FRANCE.
Мадемуазель Олифант, тут написано: «Нулевая точка французских дорог». Другими словами, от этой точки отсчитывают протяженность всех дорог во Франции. Сент-Клэр торжественно откашливается. Это начало всего.
Я оборачиваюсь.
Парень улыбается:
Добро пожаловать в Париж, Анна. Я рад, что ты приехала.
Глава девятая
Сент-Клэр прячет кончики пальцев в карманы и трогает булыжники носком ботинка.
И? в конце концов спрашивает он.
Спасибо, ошеломленно отвечаю я. Было очень мило с твоей стороны привести меня сюда.
Ой, да ладно.
Парень выпрямляется и пожимает плечами опять этим французским движением, как будто двигаясь всем телом. У него здорово выходит. А потом принимает свой обычный самоуверенный вид.
Надо же где-то начинать. А теперь загадай желание.
А?
Кажется, у меня проблемы со словарным запасом. С таким только «белые стихи» писать или песенки для рекламы кошачьего корма.
Этьен улыбается:
Встань на звезду и загадай желание.
О, да, конечно. Я встаю по центру. Желаю
Только не вслух!
Сент-Клэр всем телом бросается вперед, словно желая предотвратить непоправимое, и мой желудок сжимается от ужаса.
Ты что, не знаешь, как загадывают желания? Такой шанс выпадает не каждый день Что у нас там считается падающие звезды, выпавшие ресницы, одуванчики
Свечи на торте.
Этьен игнорирует колкость:
Именно. Так что не стоит упускать момент. К тому же молва гласит, что, если загадать желание на этой звезде, оно обязательно сбудется. Он делает паузу и продолжает: И это лучшая часть предания, есть еще и другая, более страшная.
И что же, теперь я умру страшной смертью? Что со мной будет меня отравят, застрелят, изобьют до смерти или утопят?
Скорее умрешь от гипотермии. Сент-Клэр смеется. У него задорный смех. Да нет. Я слышал, тому, кто встанет на этот диск, предначертано однажды вернуться в Париж, а для тебя, насколько я понимаю, один год и так слишком долго. Я прав?
Я закрываю глаза и мысленно представляю маму и Шонни. Бридж. Тофа. Я киваю.
Хорошо, тогда закрой глаза и загадай желание.
Делаю глубокий вдох. Прохладный влажный воздух проник в легкие. Чего я хочу? Трудный вопрос.
Хочу вернуться домой, но должна признать, что сегодня вечером мне очень хорошо. А если я никогда больше не увижу Париж? Знаю, я только что сказала Сент-Клэру, что не хочу здесь жить, но часть меня маленькая, крошечная часть заинтригована. Если отец позвонит завтра и предложит вернуться домой, то, возможно, я буду разочарована. Я ведь еще не видела Мону Лизу. Не поднялась на вершину Эйфелевой башни. Не прошла под Триумфальной аркой.
Так чего еще я хочу?
Я хочу вновь ощутить поцелуй Тофа. Хочу, чтобы он ждал меня. Но есть другая часть меня та часть, которую я ненавижу, и эта часть знает, что, даже если мы начнем встречаться, я все равно уеду на следующий год в колледж. Мы, конечно, увидимся на Рождество и на летние каникулы, но потом что нас ждет?
К тому же есть еще одно «но».
То, что я пытаюсь игнорировать. Чего не должна хотеть. И не могу получить.
И это «но» стоит сейчас прямо передо мной.
И это «но» стоит сейчас прямо передо мной.
Так чего я на самом деле желаю? Того, что не так уж и хочу? Кого-то, в ком не особенно нуждаюсь? Или того, кого, как мне известно, я не могу заполучить?
К черту. Пусть все будет так, как суждено.
Я желаю лучшего для себя.
Как вам такое обобщение? Открываю глаза и чувствую, как в лицо ударяет порыв ветра. Сент-Клэр заправляет мне за ухо упавшую на глаза прядь волос.
Должно быть хорошее желание, говорит он.
На обратном пути Сент-Клэр подводит меня к круглосуточному ларьку с закусками. От опьяняющего аромата текут слюнки, в животе урчит от голода. Мы заказываем панини бутерброды, приготовленные на гриле. Сент-Клэр берет с копченым лососем, сыром рикотта и шнитт-луком. Я выбираю с пармской ветчиной, сыром фонтина и шалфеем. Сент-Клэр обзывает это фастфудом, но бутерброды у нас в руках совсем не похожи на безвкусные сэндвичи из «Сабвэя».