Мы проходим мимо очередного огромного строения, напоминающего развалины средневекового замка.
Боже, здесь история просто повсюду, восхищаюсь я. Что это за место? Мы можем войти?
Это музей, конечно, можем. Но не сегодня. Подозреваю, он закрыт.
О да, понятно, стараясь скрыть разочарование, вздыхаю я.
Сент-Клэр удивлен:
Ты в школе всего одну неделю. У нас впереди еще целая вечность, чтобы посетить этот музей.
У нас. Не знаю почему, но внутри все сжимается. Сент-Клэр и я. Я и Сент-Клэр.
Скоро мы оказываемся в крайне популярном у туристов районе. Людей здесь еще больше, чем в окрестностях школы. Повсюду шумные рестораны, магазины и отели. Уличные продавцы кричат на английском: «Кускус! Хотите кускус?», а дороги настолько узкие, что автомобиль не проедет. Мы идем по улице, протискиваясь сквозь толпу, словно на карнавале.
Скоро мы оказываемся в крайне популярном у туристов районе. Людей здесь еще больше, чем в окрестностях школы. Повсюду шумные рестораны, магазины и отели. Уличные продавцы кричат на английском: «Кускус! Хотите кускус?», а дороги настолько узкие, что автомобиль не проедет. Мы идем по улице, протискиваясь сквозь толпу, словно на карнавале.
Где мы?
Хотелось бы мне задавать поменьше вопросов.
Между рю Сен-Мишель и рю Сен-Жак.
Я отвечаю вопросительным взглядом.
Рю означает «улица». Мы все еще в Латинском квартале.
До сих пор? Но мы шли
Десять пятнадцать минут? поддразнивает Сент-Клэр.
Хм Очевидно, лондонцы или парижане, кем бы Этьен там себя ни считал, не особенно ценят радость обладания автомобилем. А я вот скучаю по своей малышке, хотя у нее барахлит двигатель. И нет кондиционера. И сломано радио. Я делюсь этими мыслями с Сент-Клэром, чем вызываю у него улыбку.
Ты все равно не смогла бы на ней ездить. Во Франции можно водить только с восемнадцати лет.
Тогда мог бы ты сесть за руль, говорю я.
Нет, не мог бы.
Ты же говорил, будто у тебя день рождения! Так я и знала. Ты соврал, и никто
Я другое имел в виду, смеется Сент-Клер. Я не умею водить.
Серьезно? Я не могу удержаться от коварной ухмылки. Хочешь сказать, на свете существует то, что я умею делать, а ты нет?
Сент-Клэр усмехается в ответ:
Шокирующая информация, не правда ли? Но мне это никогда не было нужно. В Париже прекрасно организована система общественного транспорта, так же как и в Сан-Франциско и Лондоне.
Прекрасно организована, передразниваю я.
Заткнись, хохочет Этьен. Эй, а знаешь, почему этот квартал называют Латинским?
Я приподнимаю одну бровь.
Несколько столетий назад здесь жили и учились студенты Сорбонны. Она, кстати, вон там. Сент-Клэр показывает куда-то в сторону. Это один из самых старых университетов мира. В общем, преподавали студентам на латыни, поэтому между собой они стали называть квартал латинским. А потом название прижилось.
Повисает неловкая пауза.
И это все? Конец истории?
Да. Черт, ты права. Полная белиберда.
Я обхожу еще одного агрессивного продавца кускуса:
Белиберда?
Дрянь. Фигня. Дерьмо.
Белиберда- как мило.
Мы поворачиваем за угол, и вот она, Сена. Огни города дрожат на воде. Я делаю глубокий вдох. Великолепно. По набережной прогуливаются парочки, продавцы расставляют картонные коробки с книгами в мягких обложках и старыми журналами на продажу. Мужчина с рыжей бородой наигрывает на гитаре грустную песню. Мы слушаем его минутку, а потом Сент-Клэр бросает несколько евро в чехол от гитары.
Наше внимание вновь переключается на реку, и в этот момент я вижу
Нотр-Дам.
Конечно, я уже видела Нотр-Дам на фотографиях. Сент-Этьен-дю-Мон красивейший из соборов, но даже он НИЧТО по сравнению с Нотр-Дамом. Этот собор точно огромное судно, идущее вниз по реке. Массивное. Внушительное. И притягательное. Подсветка напоминает «Дисней Уорлд»[21], но этот собор намного волшебнее, чем что-либо выдуманное Диснеем. Островки изумрудных виноградных лоз спускаются по стенам прямо в воду, завершая сказочный образ.
Я медленно выдыхаю:
Как красиво.
Сент-Клэр наблюдает за мной.
В жизни не видела ничего подобного. У меня не хватает слов.
Чтобы добраться до собора, нам нужно перейти мост. Никогда не знала, что Нотр-Дам построен на острове. Сент-Клэр говорит, что мы идем к Лиль де ля Сите, Острову Сите, и это самый старый район Парижа. Сена мерцает внизу зеленым и голубым, и под мостом проплывает длинный, расцвеченный огнями корабль. Я заглядываю за край:
Смотри! Там пьяный. Он сейчас вывалится за бо
Я оглядываюсь и вижу, что Сент-Клэр медленно плетется в нескольких футах от края моста.
Сначала меня это озадачивает, но потом я все же понимаю:
Ты же не боишься высоты?
Сент-Клэр неотрывно смотрит вперед, стараясь не отводить взгляда от силуэта Нотр-Дама.
Я просто не понимаю, зачем стоять на краю, когда рядом полным-полно места, где можно идти.
О, так дело в пространстве?
Отстань, иначе я начну задавать коварные вопросы про Распутина. Или про спряжение французского глагола.
Я перегибаюсь через край и делаю вид, что оступаюсь.
Сент-Клэр бледнеет:
Нет! Не надо!
Он тянет руки, будто хочет спасти меня, и тут же хватается за живот, будто его сейчас вырвет.