Лукас гневно прищурился.
Значит, она тебе не рассказала?
Ханна с силой выдохнула через нос.
Это неважно, ясно?
Ясно. Лукас выставил ладони, давая понять, что тема закрыта.
Ладно.
Ханна горделиво расправила плечи. Но стоило ей закрыть глаза, она снова представляла, как сидит в «приусе». На здании планетария у нее за спиной развевался флаг. Глаза обжигали слезы. Что-то может быть, ее «Блэкберри» пикнуло на дне сумки. Ханна пыталась вспомнить другие подробности, но они ускользали.
Она чувствовала тепло, исходившее от тела Лукаса он сидел так близко. От него не пахло ни одеколоном, ни дорогим дезодорантом, никакими другими чудными парфюмерными средствами, которыми обычно обрызгивают себя парни. Она ощущала лишь запах его кожи и зубной пасты. Если б только они жили в таком мире, где она могла бы иметь и то, и другое и Лукаса, и Мону. Но Ханна понимала, что это невозможно, если она хочет оставаться такой, какая она есть.
Она взяла Лукаса за руку. К горлу подступали рыдания. Почему? Она не смогла бы объяснить. По каким-то не понятным ей причинам. Собираясь поцеловать Лукаса, она снова попыталась выудить из памяти подробности того вечера, когда с ней произошел несчастный случай. Но, как обычно, не вспомнила ничего.
Она взяла Лукаса за руку. К горлу подступали рыдания. Почему? Она не смогла бы объяснить. По каким-то не понятным ей причинам. Собираясь поцеловать Лукаса, она снова попыталась выудить из памяти подробности того вечера, когда с ней произошел несчастный случай. Но, как обычно, не вспомнила ничего.
24. Спенсер идет на гильотину
В пятницу утром Спенсер вошла в ресторан «Дэниэл» на 65-й улице, между Мэдисон-авеню и Парк-авеню, в тихом опрятном квартале между Средним Манхэттеном и Верхним Ист-Сайдом. Она будто попала в фильм «Мария-Антуанетта»[99]. Облицованные резным мрамором стены, напоминающие сливочный белый шоколад. Колыхающиеся роскошные темно-красные шторы. Кадки с фигурно подстриженными растениями у входа в центральный зал. Спенсер решила, что она точно так же оформит свой дом, когда заработает миллионы.
Следом за ней шла вся ее семья, в том числе Мелисса с Йеном.
Все свои записи и конспекты взяла? тихо спросила мама.
Она теребила пуговицу на розовом пиджаке от Chanel в мелкую ломаную клетку нарядилась так, будто это ее пригласили на собеседование. Спенсер кивнула. Она не только их взяла, но еще и скомпоновала в алфавитном порядке.
В животе крутило, и Спенсер старалась не прислушиваться к своим ощущениям, но запахи яичницы и трюфелевого масла, сочившиеся из обеденного зала, лишь усиливали тошноту. Над стойкой хостесс ресторана, встречающей посетителей, висела табличка: «РЕГИСТРАЦИЯ УЧАСТНИКОВ КОНКУРСА «ЗОЛОТАЯ ОРХИДЕЯ», ПРИГЛАШЕННЫХ НА СОБЕСЕДОВАНИЕ».
Спенсер Хастингс, представилась она девушке, которая вела запись.
С облаком сияющих волос та чем-то напоминала Паркер Поузи[100]. Девушка нашла Спенсер в списке и с улыбкой вручила ей ламинированный бейджик.
У вас шестой столик, сказала она, махнув в сторону обеденного зала.
Спенсер увидела снующих официантов, огромные цветочные композиции и несколько взрослых с чашками кофе в руках, о чем-то переговаривающихся.
Мы пригласим вас, когда будем готовы, заверила ее девушка-регистратор.
Мелисса с Йеном рассматривали мраморную статуэтку возле бара. Отец вышел на улицу, беседовал с кем-то по мобильнику. Мама тоже говорила по телефону, почти полностью спрятавшись за кроваво-красной шторой. Спенсер прислушалась.
Что, заказ принят? уточнила у кого-то мама. Фантастика. Она будет в восторге.
«От чего я буду в восторге?» хотела спросить у нее Спенсер. Но потом подумала, что мама, наверное, хочет устроить ей сюрприз, когда она выиграет конкурс.
Мелисса удалилась в дамскую комнату, и Йен плюхнулся на диван рядом со Спенсер.
Волнуешься? Он широко улыбнулся. Ясное дело. Такое событие.
Хоть бы раз от Йена воняло гнилыми овощами или псиной, сетовала Спенсер, тогда бы его присутствие гораздо меньше ее смущало.
Ты не сказал Мелиссе, что вчера вечером заходил ко мне в номер? шепотом спросила она.
На лице Йена появилось деловитое выражение.
Конечно, нет.
И она ничего не подозревает?
Йен спрятал глаза за темными стеклами своих «авиаторов»[101].
Зря ты так боишься Мелиссу. Можно подумать, она кусается.
Спенсер плотно сжала губы. В последнее время ее не покидало ощущение, что Мелисса способна не только ее искусать, но еще и заразить бешенством.
Молчал бы лучше, огрызнулась она.
Спенсер Хастингс? вызвала ее девушка-регистратор. Вас ждут.
Едва Спенсер встала с дивана, родители подскочили к ней, замельтешили вокруг, словно пчелы.
Не забудь сказать, что ты играла Элизу Дулитл в «Моей прекрасной леди», хотя была больная и с высокой температурой, шепнула мама.
Не забудь упомянуть, что я знаком с Дональдом Трампом, добавил папа.
Спенсер сдвинула брови.
А ты с ним знаком?
Однажды мы сидели рядом в «Чиприани» и обменялись визитками.
Спенсер старалась незаметно дышать по системе йоги.
Столик 6 располагался в укромном уголке в глубине обеденного зала. Трое взрослых, сидевшие за ним, пили кофе и жевали круассаны. Когда Спенсер приблизилась, они встали.