Эдвард большой молодец, говорил доктор Рэтбоун. Умеет ладить со всеми. И с девушками даже лучше, чем с юношами. С последними поначалу бывает трудно они недоверчивы, почти враждебны. А вот девушки Эдварда обожают и готовы ради него на все. С Катериной он сработался особенно хорошо.
Да уж, холодно процедила Виктория, почти физически ощущая, как растет в ней антипатия к сирийке.
Так что, с улыбкой заключил доктор Рэтбоун, приходите и помогите нам, когда только сможете.
Разговор окончен ей ясно дали это понять. Доктор тепло пожал ей руку. Виктория вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Катерина разговаривала у дверей с какой-то девушкой, державшей в руке небольшой чемодан. Смуглая, симпатичная. В какой-то момент Виктории даже показалось, что она уже где-то видела незнакомку. Но девушка, взглянув на нее, не выказала ни малейших эмоций. Разговаривали они на каком-то незнакомом Виктории языке и, увидев ее, замолчали. Она прошла мимо, к двери, с трудом выдавив вежливое «до свидания».
Разговор окончен ей ясно дали это понять. Доктор тепло пожал ей руку. Виктория вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Катерина разговаривала у дверей с какой-то девушкой, державшей в руке небольшой чемодан. Смуглая, симпатичная. В какой-то момент Виктории даже показалось, что она уже где-то видела незнакомку. Но девушка, взглянув на нее, не выказала ни малейших эмоций. Разговаривали они на каком-то незнакомом Виктории языке и, увидев ее, замолчали. Она прошла мимо, к двери, с трудом выдавив вежливое «до свидания».
Вернувшись по петляющему проулку на улицу Рашида, Виктория уныло поплелась в отель, глядя перед собой невидящими глазами и не замечая никого и ничего вокруг. Стараясь не думать о своем бедственном положении (одна в Багдаде и без денег), она сосредоточилась на докторе Рэтбоуне и общем впечатлении об «Оливковой ветви». Эдвард, отзываясь о своей работе, сказал, что там «что-то нечисто». Что нечисто? Имел ли он в виду доктора Рэтбоуна или саму «Оливковую ветвь»?
В отношении доктора никаких подозрений у нее не возникло: еще один заблудший энтузиаст, взирающий на мир через розовые очки идеализма и предпочитающий не замечать действительности.
Так что же имел в виду Эдвард? Ничего определенного он не сказал. Не потому ли, что и сам ничего конкретного не знал?
Возможно ли, что доктор Рэтбоун жулик, организовавший грандиозное мошенничество?
Мягкое обаяние его манер еще не рассеялось, и Виктория покачала головой. Поведение доктора заметно изменилось, как только она заговорила об оплачиваемой работе. Он явно предпочитал, чтобы люди работали на него бесплатно. А это, по мнению Виктории, служило верным признаком здравомыслия.
Мистер Грингольц определенно был бы того же мнения.
Глава 12
IВиктория вернулась в отель, изрядно стерев ноги. С травянистой террасы до нее донесся бодрый голос Маркуса, разговаривавшего там с худощавым, непрезентабельного вида мужчиной средних лет.
Выпейте с нами, мисс Джонс! Почтите своим вниманием. Мартини? «Сайдкар»?[11] Позвольте представить мистер Дэйкин. Мисс Джонс, из Англии. Итак, моя дорогая, что будете?
Виктория согласилась на «Сайдкар» и «вот те милые орешки», вспомнив, что именно орехи считаются питательным продуктом.
Вам нравятся орехи! Иисус! Маркус отдал какое-то распоряжение на арабском. Мистер Дэйкин печальным голосом сообщил, что будет лимонад.
Это просто смешно, заявил Маркус. А вот и миссис Кардью-Тренч! Вы знакомы с мистером Дэйкином? Что вам предложить?
Джин с лаймом. Миссис Кардью-Тренч небрежно кивнула Дэйкину и, повернувшись к Виктории, добавила: Вы раскраснелись.
Много гуляла, осматривала достопримечательности.
Принесли напитки. Виктория налегла на фисташки и съела немного картофельных чипсов.
Между тем на террасу поднялся невысокий плотный мужчина, которого гостеприимный Маркус представил Виктории как капитана Кросби. Судя по тому, как вытаращился на нее новый знакомый, она решила, что он весьма подвержен женским чарам.
Недавно прибыли? поинтересовался капитан.
Вчера.
То-то я раньше вас не видел
Очень милая и красивая девушка, правда? расточал похвалы Маркус. Такая гостья большая радость. Я устрою для нее пир, очень-очень хороший пир.
И цыплята будут? спросила с надеждой Виктория.
Да-да. И цыплята, и фуа-гра страсбургский паштет, и, может быть, икра, а потом у нас будет рыбное блюдо очень вкусное! с рыбой из Тигра, с соусом и грибами. А потом будет фаршированная индейка, приготовленная так, как готовят у нас дома, с рисом, изюмом и специями. Очень-очень вкусно, но такое блюдо нужно есть много не чуть-чуть. Или, если пожелаете, можно сделать стейк. Настоящий, большой и нежный стейк я сам об этом позабочусь. У нас будет долгий-долгий обед. Все будет очень хорошо. Сам я не ем только пью.
Да, чудесно, едва слышно произнесла Виктория. От живописного описания всех этих лакомств у нее закружилась голова. Неужели Маркус действительно устроит такой пир, а если да, как скоро это может случиться?
Мне казалось, вы уехали в Басру, заметила миссис Кардью-Тренч, обращаясь к Кросби.