К слову сказать, шагать по этим цветам оказалось довольно трудно их мясистые стебли и лепестки проскальзывали под копытцами. И пусть простят экологи и гринписовцы, но иногда Аистаилу просто невозможно было обойти эти гигантские клумбы, тянущиеся на несколько километров и поэтому приходилось с хрустом шагать по этому цветочному великолепию.
Неожиданной проблемой оказался спуск с, казалось бы, простеньких гор. Южная сторона представляла из себя почти отвесные обрывы и поэтому ишаку пришлось несколько раз, чуть ли не кувырком лететь на лыжами скользящих копытах.
Много в пустыне дорог и всевозможных троп, идущих из ниоткуда и в никуда. Аистаил шел по ним если они были в попутном направлении и без особого сожаления сходили с них, если поворачивали в сторону. В принципе, местность в пустыне для Аистаила была достаточно легко проходима везде, за редким исключением невысоких (не более ста стапятидесяти метров) обрывистых гор и глубоких оврагов. Впрочем, и их преодолеть, при необходимости, не очень сложно.
Встречались Аистаилу участки глинистой пустыни: огромные ровные пространства покрытые словно плиткой потрескавшейся глиной. Идти по этой идеально ровно поверхности было одно удовольствие, но такая пустыня становилась совершенно непроходимой если её смачивал дождь. Попавшиеся в такой капкан путники увязали в липкой глине и вынуждены были ждать пока она подсохнет. Аистаилу повезло дождей не было совсем.
Аистаилу пришлось трое суток идти без воды. Положение становилось угрожающим. Без воды «и не туды и не сюды». И вот, наконец-то, ишак набрел в середине живописного достаточного обширного плоскогорья на лужу приличных для пустыни размеров: примерно три на четыре метра. Вода оказалась сравнительно пресной и только слегка мутноватой. Было только одно «но», она достаточно ощутимо пахла мочой, что было вполне объяснимо, если судить по огромному количеству следов каких-то копытных животных натоптанных в радиусе десятка метров. По всей вероятности эти дикие твари пили из лужи и тут же в неё мочились, ничуть не заботясь о том, что портят воду.
Делать нечего и, сдерживая отвращение, Аистаил вдоволь напился и этой водой. Такое было железное правило путешествия по пустыне: при любой возможности полностью пополнять запасы влаги.
Но пройдя с полкилометра, совсем неожиданно Аистаил наткнулся на колодец с идеально чистой водой.
А позже с вершины холма ишак неожиданно увидел живописный ручеек, поблескивающий своими изгибами. Через несколько часов пути по пересеченной местности он с огромным наслаждением пил живительную влагу.
Чем дальше Аистаил удалялся в пустыню, тем более удивлялся невиданным вещам. Животный мир оказался на удивление разнообразен. Как-то раз мимо спокойно и неторопливо прошествовало два верблюда. Даже не повернув в его сторону голову, эти корабли проплыли в нескольких десятках метров от ишака и скрылись за горизонтом. Предполагалось, что здесь в диком виде этих животных уже давно не существует, однако на домашних эта парочка совсем не походила.
По утрам и вечерам где-то неподалёку неизменно куковали кукушки. Те самые кукушки которые развлекают «Ку-ку, ку-ку» в лесной зоне, точно так же принялись за это дело и в пустыне.
Постоянно встречались всевозможные ящерицы. Одна из них очень поразила. При виде Аистаила, она встала на задние лапки и, опираясь на хвост, шустро бежала прочь, смешно размахивая передними конечностями в воздухе, словно смурф.
В следующий раз издалека Аистаил увидел дикобраза, пробегающего по соседнему холму по своим дикообразьим делам.
Черепахи ползали повсеместно. Ишак наткнулся как на огромный экземпляр весом до пяти килограмм, так и на совсем крошечных черепашек чуть более столовой ложки.
Змеи, вопреки ожиданиям, попадались очень редко. Возможно, потому что Аистаил не боялся их, а может от того, что внимательно осматривал местность, прежде чем сделать привал.
IV. Смертный приговор
1
На следующее утро над Аистаилом стояли две тысячи вооруженных людей. Солнце было еще низко, когда над горизонтом показались пятьсот воинов. Всадники проникли с севера и совершенно не желали делать вид, что пришли с миром, хотя сначала и прятали оружие под белым бурнусами. Лишь когда они подошли вплотную к широкотелому ишаку, в руках у них оказались ружья и кривые сабли. Но напуганный Аистаил все также лежал недвижим.
Всадники пустыни окружили его и через полчаса увели в в пальмовую рощу. Его привели к Исламу Иналу и спросили, почему он дерзнул нарушить границу, и если бы не было найдено через пару часов распростертое тело погибшего муфтия Абдуллаха Амина, всё выглядело как всегда. Ишака, клеймив, просто отправили бы в общее стойло, однако, когда с доносом явились последние осматривавшие гриницы непризнанного государства воины, ему уже никто и не думал сочувствовать.
Аистаила приговорили к позорной смерти: ни удостоив ни пули, ни удара саблей.
Сначала люди не поверили этому оповещению. Они считали, что это трюк, которым власти пытаются прикрыть свою беспомощность, чтобы успокоить назревающее в народе волнение. Все еще слишком хорошо помнили время, когда говорили, что пропавший без вести муфтий был вознесён на небо в тусовку самого Аллаха. Сия добрая весть слишком глубоко въелась в души людей.