Я вешаю трубку, Ксан, холодно предупредила я, не сомневаясь, что дальнейший разговор закончится ссорой.
Нет, подожди! тут же извиняющимся тоном попросил брат. Пожалуйста, подумай еще немного.
Ксандер, нет.
Пожалуйста. Если получишь приглашение от оркестра а ты его обязательно получишь, позвони мне еще раз, хорошо? Тогда я смогу тебе все спокойно объяснить.
Я хорошо, быстро согласилась я, ощущая его хватку питбуля на своей шее.
Брат вздохнул и двинулся дальше, его шаги эхом отражались от стен домов, и городской шум вновь вышел на передний план. Я слышала, как смеются люди. Гудят машины. Потом что-то разбилось.
Спасибо и до свидания, сестричка.
Пока, Ксан, попрощалась я и повесила трубку.
Глаза словно горели. Я ужасно устала. Ксандер был прав: полночь совсем не для меня. Я рано встаю и рано ложусь спать. Однако, несмотря на это, мне потребовалось немало времени, чтобы отвлечься от непростого разговора и заснуть.
В ту ночь мне снились тонкие пальцы на клавишах пианино и глубокие басы, которые влекли меня в неудержимый водоворот.
В ту ночь мне снились тонкие пальцы на клавишах пианино и глубокие басы, которые влекли меня в неудержимый водоворот.
3
Аккуратно разместив отполированную до блеска вилку на накрытом столе, я критически осмотрела ее и отодвинула еще на миллиметр вправо. На заднем плане играла классическая музыка. «Грезы любви» Ференца Листа один из любимых ноктюрнов моей мамы. После возвращения с концертов она слушает это произведение на постоянном повторе часами напролет. Через пять минут мама должна была подъехать на такси, поэтому я заранее включила стереосистему. Накрыла стол для завтрака. Тост только что выскочил из тостера, а кофеварка пискнула, сигнализируя о готовности кофе. Все было идеально. Удовлетворенная, я поправила цветы в центре стола, которые предусмотрительно купила еще вчера, после чего сняла фартук и разгладила платье. Маме очень нравилось, как оно на мне сидит. Она улыбалась каждый раз, когда я его надевала. Ей казалось, что я выгляжу в нем величественно, словно леди из другого века. Итан же говорит, что я похожа на Алису в Стране чудес. В восемьдесят лет. Иногда он бывает таким идиотом!
Я как раз раздумывала над тем, чтобы еще немного прибраться, тем самым избавляя родительницу от лишнего беспокойства, когда послышался хруст гравия на подъездной дорожке. Я выглянула в кухонное окно и закатила глаза, наблюдая, как Итан вылезает из своей старой машины. Его волосы торчали во все стороны, а рубашку он, судя по всему, застегивал в полусне. Значит, вчера он дома не ночевал.
Эй, алкоголик, с насмешливой ухмылкой поприветствовала я, прислонившись к дверному косяку.
Друг в ответ лишь застонал и, щурясь от яркого света, надвинул на глаза темные очки.
В следующий раз, когда я соберусь забрать Тайсона, пожалуйста, останови меня, устало произнес он и поплелся в дом, чтобы поскорее добраться до дивана.
С моего места виднелись только его торчащие вверх ноги, когда Итан издал еще один мучительный стон. Я весело фыркнула и отправилась на кухню. Там я достала из ящика аспирин, из холодильника томатный сок и принесла все это страдальцу.
Вот, выпей это до маминого приезда. Когда ты появляешься перед ней таким, она все еще считает, что тебе нужен экзорцист.
Твоя мама не в курсе, что такое похмелье? пробормотал Итан, открывая сок и бросая таблетки в рот.
Конечно, нет, засмеялась я и погладила его по небритой щеке. Но даже если и в курсе, то она скорее оттащит тебя к ближайшему священнику, чтобы изгнать дьявола пьянства.
О боже, Саммер, твоя мама и правда не в своем уме. Я никогда не упоминал об этом?
В этом нет нужды, все ее знакомые и так абсолютно уверены в этом, проговорила я, поглаживая друга по волосам. Вот поэтому ты, мой герой в сияющих доспехах, и приходишь на завтрак даже с похмелья, чтобы мне не приходилось оставаться с ней наедине.
Да, я отличный парень, великодушно согласился со мной Итан и со стоном сел. А где, собственно, твой папа?
Похоже, он находился не с мамой в Мэне, а в Бостоне. Прислал сообщение, что останется там подольше.
В самом деле? Итан с сомнением приподнял бровь. Кажется, его нынешняя интрижка как раз в Бостоне?
Все так, но мы не говорим об этом. Особенно в присутствии мамы, строго напомнила я.
Мой отец один из самых именитых виолончелистов в Америке, своего рода звезда в мире классической музыки. И, конечно, подробности его личной жизни тот еще секрет Полишинеля. Отец меняет женщин как перчатки и делает это так давно, что я и не помню уже время, когда были только он и мама. Мои родители все еще женаты, но исключительно из практических соображений. Мир классической музыки удивительно старомоден, когда дело касается нерушимости института брака, репутации и идеальной посадки галстука-бабочки. Поэтому музыканта, который счастливо женат и живет по шаблону «ребенок, дом и собака», приглашают выступать чаще, чем разведенного мужчину лет пятидесяти, который останавливается в отеле, а не дома. Кроме того, моя мама скорее выпила бы полироль для крышки рояля, чем допустила, чтобы разрушилась видимость семейной идилии.