На последнем слове его голос оборвался, и в последовавшей за этим напряженной тишине казалось, что я слышу, как бушуют его эмоции. Но я продолжала хранить молчание и только еще яростнее жевала нижнюю губу. Пока размышляла, Ксандер прикурил очередную сигарету, и на этот раз я удержалась от комментария. Его глубокие вдохи и выдохи довольно долго оставались единственным звуком в нашем разговоре.
Мысли в моей голове кружились в диком танце. Около полугода назад я написала последнюю песню с Ксандером. «Beauty & Evil» целых четыре недели занимала первое место в чартах и еще два месяца держалась в первой десятке. И я солгала бы, сказав, что это не доставило мне удовольствия. Однако, в конце концов, дело не в веселье. Уже тогда было непросто скрыть факт моей помощи брату. На Рождество он приезжал на пару недель погостить, а поскольку родители отказались впустить его в дом, Ксан поселился в мотеле «Blue Inn». Но песня не писалась сама собой и в одночасье, поэтому я приходила к нему каждый день. Все время до Нового года мы только тем и занимались, что обсуждали мелодии, тексты и басовые партии. Ксандер убежден, что любая музыка, даже основанная на ритме, не будет звучать по-настоящему хорошо, пока в ней не появится запоминающийся мотив. Вот почему он сначала заставил меня сочинить песню, а затем включил компьютер и менял ее до тех пор, пока она не превратилась в нечто совершенно иное. А конечным результатом стала гипнотическая смесь звуков, которая вибрировала где-то внутри, толпами заманивая народ на танцпол. Но это мир Ксандера, а не мой. Как раз тогда по какой-то нелепой случайности папарацци обратил внимание на мои частые визиты в «Blue Inn», и нам потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы сохранить в тайне наше занятие. После этой истории мы решили, что дальше Ксандер должен идти один.
Наш секрет знали только агентство Ксандера и Итан. При этом он считал, что брат приезжает ко мне только когда нуждается в помощи. Возможно, зерно истины в его рассуждениях и имелось, но все же друг ошибался. Конечно, когда Ксандер звонит, чаще всего он чего-то хочет от меня. Однако едва мы начали сочинять музыку вместе и наша первая песня совершенно неожиданно попала в чарты с YouTube, брат предложил поделиться со мной всеми правами и доходами. Договор уже был составлен, мне оставалось лишь подписать, но я не сделала этого.
Я создаю музыку, потому что это приносит мне удовольствие. Написание песен для Ксандера явилось для меня новым вызовом, и, самое главное, я могла помочь брату. Остальное меня не интересовало. По крайней мере, не настолько, чтобы ради этого отказаться от мечты стать сольной пианисткой. В мире музыки это называется «либо-либо»: либо классический виртуоз, либо дикая ночная жизнь. Одно с другим не сочетается, поэтому никому не следовало знать, что я соавтор песен Ксандера. Этот факт был одним из немногих моих секретов, и ему требовалось оставаться таковым любой ценой. Особенно если учесть, что вскоре мне предстоит осуществить собственную мечту. Едва подумав так, я испытала угрызения совести. Неужели это я только что поставила свою карьеру выше карьеры брата?
Ксандер, я не могу, наконец тихо произнесла я. Комок в горле не давал дышать, и мне пришлось несколько раз сглотнуть. Брат выругался, и от огорчения в его голосе мне стало больно. Мне очень жаль, Ксан. Ты знаешь, что я люблю тебя, но сейчас для меня слишком многое поставлено на карту. Я не могу рисковать. Ты великолепный музыкант, справишься и без меня.
Ксандер застонал. Я представила, как он разочарованно прислоняется головой к ближайшей стене и закрывает глаза.
Нет, я не справлюсь, признался он на удивление честно.
С чего ты так решил?
Потому что я уже несколько недель пытаюсь написать песню, и ничего не выходит. Если нравится мне, то не нравится моему продюсеру. Нравится продюсеру, а у меня уши вянут. И потом, мне все время приходится терпеть рожу этого Блейзона в студии.
Кто такой Блейзон? осторожно поинтересовалась я.
Один идиот, последовал угрюмый ответ.
Другой диджей? Брат лишь промычал что-то нечленораздельное. Ты справишься, Ксан, ласково подбодрила я. Я верю в тебя. По-настоящему верю.
Рад, что хоть ты в меня веришь. А вот я в себя нет. Пожалуйста, Саммер, ты мне нужна. Мне необходим твой слух, мне необходимы твои способности, мне нужна твоя фантазия. Ты ведь все равно будешь в Нью-Йорке, не так ли?
Ах. В этом весь смысл. Буду ли я в Нью-Йорке? Этого я пока не знала.
Я еще не получила отклик на свою заявку. Может, я им неинтересна, нерешительно проговорила я.
Ты серьезно так думаешь, Саммер? фыркнул брат. Они сглупят, если не возьмут тебя. Ты гениальна, и это знает весь мир.
Хорошо, что об этом знает весь мир. Но я нет.
О, тебе это прекрасно известно. Ты способна на многое, для тебя открыты все дороги. Ты просто боишься того, что может произойти, если согласишься на это.
И что же может произойти?
Ты станешь жить правильно, сухо отрезал он.
Я резко выдохнула, начиная терять терпение от этой беседы. Как бы я ни любила брата, он не меняется. Стоит только отказать ему в чем-то, он тут же наносит ответный удар. И тот редко оказывается выше пояса.