Отчего же колокольчики? изумилась Варя. Знаменитым актрисам все больше розы шлют. Я розы люблю.
Розы тебе другие пришлют. А я синие колокольчики. Это мои самые любимые цветы. Самые любимые! И они совершенно такого цвета, как твои глаза.
А вдруг моя премьера будет среди зимы? пролепетала Варя. Где же вы возьмете синие колокольчики?
А это моя забота. Говорю тебе, колокольчики будут! Ты увидишь их и вспомнишь, как мы с тобой говорили во дворе Театральной школы. И сразу поймешь, кто их тебе прислал. Понимаешь?
Она совершенно ничего не понимала, но все же кивнула.
Загубите вы себя, барин, Григорий Александрович! простонал стоявший рядом человек в насквозь мокрой ливрее. Варя его узнала это он приплыл в школьный двор на лодке. Варя заметила, что и тот, кого он называл Григорием Александровичем, ну этот, зеленоглазый, тоже насквозь вымок и весь дрожит. И меня заодно загубите, да меня-то ладно, наше дело дворовое, нам не привыкать, а вам-то здоровье беречь нужно.
Да уж теперь все хорошо, Захар, я ж говорю, можно спокойно домой возвращаться, улыбнулся зеленоглазый.
Спокойно! ехидно пробурчал Захар. Да с вас дома батюшка голову снимет! Сколько раз говорено вам было Теперь ждите скандала, как бы не выгнал вон!
Да уж теперь все хорошо, Захар, я ж говорю, можно спокойно домой возвращаться, улыбнулся зеленоглазый.
Спокойно! ехидно пробурчал Захар. Да с вас дома батюшка голову снимет! Сколько раз говорено вам было Теперь ждите скандала, как бы не выгнал вон!
Молчать! сухо приказал Григорий Александрович. Я все равно уйду в кавалергарды, и покуда мы еще не дома. Станешь ворчать утоплю в канале, вот как бог свят.
Эх, барин! махнул рукой Захар. Эких вы страстей вечно на себя наговариваете. Кошку спасли, жизни не жалели, а меня, человека своего, утопите?! Эх-эх!!! Ни в жисть не поверю. Однако пошли уж, Христом Богом молю.
Ну пошли, согласился Григорий Александрович и, улыбнувшись Варе на прощание, вышел вон.
После того события прошло несколько дней. Вода со двора ушла, однако он долго был в развозженной грязи, и дрова все промокли когда ими топили, из печек валил ужасный дым, от которого у Вари все время болела голова.
Как-то раз к Варе подошла Надя Самойлова и с таинственным видом сказала:
Помнишь, я говорила, что кошку в корыто посадила сама Ирисова, а вы мне не верили?
Ну?
Вот тебе и ну! усмехнулась Надя. Так оно и было. Мне подружка Ирисовой, Гиацинтова, рассказала. Оказывается, они, ну, Ирисова с этим господином молодым, которого зовут Григорий Александрович, его фамилия Скорский, прятались от князя Шаховского на чердаке, и он от Ирисовой хотел ну, ты небось сама знаешь, чего мужчины хотят от женщин.
Варя не слишком хорошо знала, чего именно они хотят: наверное, поцелуев, пожиманий ручек Ах, нет, было еще что-то, называемое словом «неприличное», но значение этого слова оставалось для нее тайной. Впрочем, на всякий случай она робко кивнула, не понимая, почему вдруг так заболело сердце.
Но господин Скорский ничего не добился от Ирисовой и собрался утром уходить. А она сказала, что придумает для него испытание. И если он его выдержит, то Ирисова-де его поцелует и еще и по-другому вознаградит. А тут вода пошла Вот она и выкинула в окошко Беляночку и начала орать: мол, спасите мою кошку, я все для спасителя сделаю! Помнишь?
Помню, печально сказала Варя. Значит, это было испытание?! Какое ужасное! Он ведь мог погибнуть! И что что же она для него сделала?
Да ничего, передернула плечами Надя. Потому что этот господин Скорский больше не появился, только записку прислал. А в той записке знаешь что было?
Варя угрюмо пожала плечами. Откуда ей знать? Да и не хочется ей слушать про нежности, которые зеленоглазый Григорий Александрович мог расточать Ирисовой!
В ней была баллада Шиллера «Перчатка»! Помнишь, нам ее задавали на уроке декламации две недели назад?
«Перчатка»? Переведенная господином Жуковским?!
Кем же еще! торжествующе воскликнула Надя и начала читать, сопровождая слова выразительными жестами и четко чеканя слова, как требовал от своих питомцев князь Шаховской:
Перед своим зверинцем,
С баронами, с наследным принцем,
Король Франциск сидел;
С высокого балкона он глядел
На поприще, сраженья ожидая;
За королем, обворожая
Цветущей прелестию взгляд,
Придворных дам являлся пышный ряд.
Она лукаво улыбнулась: мол, помнишь дальше? Варя кивнула и продолжила:
Король дал знак рукою
Со стуком растворилась дверь:
И грозный зверь
С огромной головою,
Косматый лев
Выходит;
Кругом глаза угрюмо водит;
И вот, все оглядев,
Наморщил лоб с осанкой горделивой,
Пошевелил густою гривой,
И потянулся, и зевнул,
И лег. Король опять рукой махнул
Затвор железной двери грянул,
И смелый тигр из-за решетки прянул;
Но видит льва, робеет и ревет,
Себя хвостом по ребрам бьет,
И крадется, косяся взглядом,
И лижет морду языком,
И, обошедши льва кругом,
Рычит и с ним ложится рядом.
И в третий раз король махнул рукой
Два барса дружною четой
В один прыжок над тигром очутились;
Но он удар им тяжкой лапой дал,
А лев с рыканьем встал
Они смирились,
Оскалив зубы, отошли,
И зарычали, и легли.