Но, увы, девушка не знала никаких подробностей и об Аркине. На предложение рассказать что-нибудь самой с охотой затараторила о делах Саттара и окрестных деревенек. Замелькали Ясные Холмы, Берёзовые Пади, Светлые Рощи и тому подобные названия, что могли быть везде, где угодно, в любом мире.
И говорила девушка на языке тех мест, где они сейчас были, отнюдь не на общем для западно-эвиальского Старого Света.
А что Арвест? Слыхала что-нибудь?
О! А! аж подскочила Этиа. Слыхала! Был там ужасный ужас, кошмарный кошмар разгневались небеса на тамошних, за грехи ихние, небось, да и свели с туч чёрные вихри!
Так. Это она знает. Об этом она слышала.
Да, было дело, кивнул некромант. Об этом даже до меня вести дошли.
Вот! Вот! обрадовалась девушка. И тотчас, без перехода, выпалила: Господин маг а вы мне домой поможете добраться, да? Ведь правда поможете? И что было сил захлопала ресницами, и впрямь очень длинными, и пушистыми.
Некромант вздохнул:
Я помогу тебе, досточтимая. Мы найдём тебе караван, отправляющийся в твои места. Только
Что «только», господин маг?
Только не слыхал я, чтобы караваны из Хеймхольма ходили бы в Аркин или в иные грады Эгеста, сказал он осторожно.
Однако досточтимая Этиа Аурикома ничуть не смутилась.
Так что это за Хеймхольм такой? Деревня деревней небось! От нас, из Саттара, тоже мало куда купцы ездили. Разве что в Арвест тот же. Ну, в Аркин ещё. А так больше на торг местный Поспрошать надо как следует что-нибудь да найдётся!
Да, вздохнул некромант. Найдётся. Непременно.
Они вновь замолчали. Этиа ёрзала на скамье, поглубже зарываясь в плащ. Луна опускалась, на востоке всходили две её мелких сестры, ночь клонилась к упадку, скор был уже и рассвет.
Господин Фесс, а рыцарь этот, Блейз
Он от нас не уйдёт. Коня его мертвяки сожрали, значит, у Тар Андреда мы его точно опередим. А ему надо вернуться, я законы Чёрной Розы знаю.
Он ведь небось не одну меня так умыкнул, вдруг тихо и очень серьёзно сказала Этиа. Сколько он так охотился «с живцом»?
Немало, думаю, отозвался некромант. Он рыцарь Чёрной Розы и явился сюда охотиться за неупокоенными. Пришёл один, это кое-чего стоит. Хотя, когда я его встретил, сидел он на заднице в луже, а некий костец собирался его выковыривать из брони, словно варёного рака из панциря.
Девушка вскинулась с жаром:
Вот бы и выковырял бы! Чёрные волосы возмущённо взлетели.
Не желай никому такого конца. Некромант оставался спокоен, но в голосе добавилось льду. Если кто-то виновен, его должно судить судом живых, никак не мёртвых.
Так я и есть живая! вскинулась Этиа.
Живая, живая. А знаешь ли ты, что случается с теми, кого казнили позорной смертью? Кого четвертовали, или выпотрошили, или казнили прижиганием, гм, вирильных частей?
Каких-каких частей? Простите, господин, я всего лишь простая деревенская девушка, и я
Не будем вдаваться в подробности. Так вот, казнённые таким образом обращаются в самых злобных, самых страшных мертвяков. Которых очень, очень трудно убить, почти невозможно. Стриксы или морои слыхала, дева?
Н-нет
Тёплое плечико вновь прижалось к жёсткому мускулистому предплечью некроманта.
Есть просто анимированные трупы, негромко продолжал Фесс, глядя на залитую луной дорогу. А есть те, кто помнит об утраченном, о потерянной душе. И нет такого ужаса, такого зла, который они б не сотворили, пытаясь вновь обрести потерянное. Так что не торопись судить, дамзель.
Хорошо, покорно согласилась она. Но этот Блейз всё равно негодяй! Связал меня, бросил и ушёл!..
Ушёл эхом откликнулся некромант. Да, это интересно, досточтимая Этиа.
«Интересно»?! Всего лишь «интересно», господин маг?! Она аж задохнулась. Он меня бросил!.. Рыцарь!.. Меня!..
Но чародей лишь молча глядел на серебрившуюся дорогу.
Этиа громко вздохнула, закатила глаза, поджала губки и тоже уставилась на мерно шаркавших зомби.
Могильники остались позади, по обе стороны дороги поднялся молодой лес; потом мелькнул огонёк, другой, и запряжка мертвяков вскоре упёрлась в пару внушительных рогаток, перегородивших тракт. Справа высился угрюмый сруб под тесовой крышей, окружённый частоколом. На пике торчало нечто круглое, очень напоминавшее отрубленную женскую голову с остатками когда-то явно длинных и красивых волос. Ощутимо несло тлением чуть поодаль на косом столбе тележное колесо, с него свисает сразу четвёрка повешенных. Один из них совершенно точно ребёнок.
Этиа Аурикома тихонько пискнула, попытавшись спрятаться у некроманта за спиной.
На заставе, как ни странно, в этот глухой час не спали, или, во всяком случае, спали не все. Стукнула дверь; лязгнуло железо; вспыхнули факелы.
Кто таков? крикнули с порога. Фигуры в тёмных доспехах наставили копья, поднялись заряжённые арбалеты.
А ты приглядись, проговорил некромант.
И слегка шевельнул вожжами.
Упряжные неупокоенные завозились в хомутах, затопали, заперхали.
Копейщики и стрелки попятились, однако вперёд шагнул высокий воин в чёрном плаще и воронёной броне на груди серебром выложены контуры герба вставший на дыбы титурус [3].
Повежливее. Голос у рыцаря был совсем ещё молодой. Здесь стоит благородная стража маркграфа и я, Конрад вер Семманус, не допущу