Если это твои дети, так они вернутся. Пей уже, хватит греть, вздохнула мадам Полонская.
Здание Бродской синагоги после торжественной передачи еврейской молодежи на основании постановления Всеукраинского Центрального исполнительного комитета УССР и Одесского губисполкома, а также решений общих собраний рабочих и служащих предприятий Одессы, собрались лишить последних религиозных признаков. На входе стояли белоснежные мраморные скрижали с золотыми буквами заповедей. Но даже нанятые русские рабочие не осмеливались осквернить святыню, опасаясь кары Божьей.
Но пришла на помощь отважная безбожница из Евсекции Еврейской коммунистической секции, созданной при компартии. В задачи этой организации входило подавление проявлений религиозности и «буржуазного национализма» в еврейской среде.
Пролетарская культура и диктатура пролетариата вместо еврейской местечковости. Евсекция была создана еще 1918 году, но в Одессе популярность набирала относительно медленно. Тем не менее, ярая сторонница прогресса выхватила молот и сделала первый удар. По скрижали с грохотом пробежала огромная трещина.
Вот видите ничего не случилось! Гром не грянул! Можете продолжать! улыбнулась революционерка.
Гедаля допил, аккуратно поставил стакан и посмотрел на Софу Полонскую:
Вы же будете следующие. Ваши храмы тоже закроют.
Мама приедет
Анна Ивановна, феникс вы мой сизокрылый, похлопал Аньку по гипсу завотделением хирургии и травматологии. Танцуйте! К вам гости!
Анька повернула голову на пороге стояла мама, Ирина Ивановна Беззуб, и внезапно вытянувшийся еще больше, худой и нескладный Котька.
Доченька Доченька моя, прошептала Фира, делая шаг к кровати.
Анька стиснула зубы и отвернулась.
Анечка, ты можешь говорить?
Владимир Львович, можно, я посплю? Что-то я устала.
Ничего, еще отоспишься, давай, не смущайся. А вы чего оробели обнимайте! Только на гипс не садитесь.
Фира дрожащей рукой погладила Анину щеку, потом загипсованную ногу на вытяжке и улыбнулась:
Ты ж моя несгибаемая
Скорее ненужная.
Анечка, ты что? Я приехала, как только узнала.
Через два месяца? Вы пешком из Одессы шли?
Анька зажмурилась, чтобы скрыть слезы, и отвернула голову:
Не хочу вас видеть! И разговаривать не хочу!
Фира присела на край кровати и погладила ее по коротко остриженной светлой голове.
Ну и не говори. А я рядом посижу. И вообще, придется тебе, девочка, мучиться моим обществом, пока гипс не снимут. Так что давай, выздоравливай.
Аня отвернулась. Фира просидела минут пять молча, поглаживая одеялко, а потом слизала проступившую кровь с прокушенной губы и поднялась.
Пойду пищеблок ваш проверю, а то как ты тут выжила без нормального бульона, даже не представляю.
Котька плюхнулся рядом с Аней и потрогал ее за плечо:
Ань, Анечка, ну открой глаза, ну поговори со мной А? Ну я все понимаю, ну нельзя так, ты ж не знаешь, что дома случилось. Ну не могли мы раньше
Аня повернула голову к Коте и прошипела:
А что такое могло случиться, чтобы к родной дочери, которая при смерти, вся переломанная, приехать два месяца нельзя было? Вам что, не сообщили?! Не верю! Забыл, кем я работаю?!
Анька, ты не понимаешь
Да все я понимаю! Задолбались вы меня спасать, видимо
Дура ты! вспыхнул Костик. Дура! Папа умер!
Анька остекленела: Как? Когда?!
11 июня. Сердце. Сначала в аэроплане удар случился.
В каком аэроплане?
Ты ж дома сколько не была? Он с железной дороги ушел, точнее, его ушли. Его удар хватил, но Лелька откачала. А потом он пошел в авиамастерские устраиваться. Взлетел, и второй удар случился. Но он машину удержал, и сел. И домой доехал Он сказал, что не мог умереть, не попрощавшись с мамой. А потом потом, через два дня, во сне Гордеева на вскрытии была, сказала, что в сердце там половина умерла еще в самолете. И как он столько протянул, непо- нятно
Анька запрокинула голову в потолок и ладошкой оттирала льющиеся слезы.
Прекрати! Слышишь, прекрати, мама меня убьет, она запретила тебе рассказывать, плакал рядом Котька. Он во сне ушел. Без боли. Заснул и не проснулся. Мама рядом спала даже не услышала. Ты, ты не представляешь что с ней было Она, когда гроб опустили, в могилу за ним спрыгнула. Трое мужиков еле вытащили. А ты на нее кидаешься. Мы думали, она не выживет. Ты же знаешь, как она папу любит Мы с Петькой держали, а Гордеева колола что-то, чтоб спала. Две недели такого кошмара. А тут как раз на девять дней телеграмма из твоего госпиталя. Лидка забрала. Собрала всех и сказала маме пока не говорить, что она точно не переживет. Мама случайно узнала. И выехала через два часа. Господи, что она нам дома устроила, а потом на вокзале в кассах! Меня взяла только потому, что я поклялся, что ничего не знал про тебя Анька, слышишь?
Па-аапочкааа
Ах ты ж засранец! Фира подняла Котю за ухо с кровати. И Анька посреди слез непроизвольно хихикнула. Котя был выше мамы на две головы и склонился вопросительным знаком к ее поднятой руке.
Ну все, Константин Иванович! Вон пошел из палаты!
Мамочка родная! Мама, наклонись ко мне, попросила Анька.
Фира, не отпуская уха Котьки, наклонилась к ней:
Девочка моя любимая! Не надо было тебе говорить! Не сейчас!