После дождей снова вернулось тепло осеннее, неуверенное, деликатно ласкающее кожу мягкими лучами солнца. Песок стал холодным, и Вероника брала с собой старую драпировку, чтобы сидеть на ней у воды. Побережье опустело, редкие прохожие будто несли с собой плотную сферу личного мира, заставляющую обходить друг друга на расстоянии. Каждый пришедший на пляж был там один, и остальные уважали его уединение.
В субботу Вероника приехала к океану еще до полудня. Ветер сдувал прогретый солнцем воздух, но дети все равно бегали по берегу, катались на велосипедах и скутерах по бетонной дорожке. Из открытых окон проезжающих мимо машин раздавалась громкая музыка, заглушавшая на мгновение звонкие голоса.
После дождей снова вернулось тепло осеннее, неуверенное, деликатно ласкающее кожу мягкими лучами солнца. Песок стал холодным, и Вероника брала с собой старую драпировку, чтобы сидеть на ней у воды. Побережье опустело, редкие прохожие будто несли с собой плотную сферу личного мира, заставляющую обходить друг друга на расстоянии. Каждый пришедший на пляж был там один, и остальные уважали его уединение.
В субботу Вероника приехала к океану еще до полудня. Ветер сдувал прогретый солнцем воздух, но дети все равно бегали по берегу, катались на велосипедах и скутерах по бетонной дорожке. Из открытых окон проезжающих мимо машин раздавалась громкая музыка, заглушавшая на мгновение звонкие голоса.
Дети пугали Веронику не меньше чаек в Зоне их тоже нельзя было встретить на улице. «Чистые» росли и воспитывались в разных учреждениях в районе Джамайка-Плейн, где у каждого такого заведения была своя небольшая, перекрытая стеклом территория. Когда Вероника росла там, в центре было не так много безопасных улиц, не говоря уж о Парке. С тех пор Зона Безопасности выросла в цельную структуру ты мог пройти пешком из одного конца в другой, не рискуя оказаться на солнце, но традиция уже сложилась, и, лишь став подростками, «чистые» начинали постепенно социализироваться. Чаще всего это были различные программы волонтерства кроме навыков общения с незнакомыми людьми здесь прививались правильные принципы, основы нравственности и морали.
«Кто прививает основы нравственности этим детям?», подумала Вероника, отложив в сторону блокнот, когда очередная шумная толпа промчалась мимо, едва не врезавшись в нее. Кто воспитывает их? Кто следит за ними? У Вероники, как и любого другого «чистого» ребенка, были очень размытые представления о семье. Частично это ассоциировалась у нее с парой, в которых жили многие в Зоне, частично с комьюнити, общиной вроде их группы поддержки. Как растут дети в архаичных семьях, тем более гетеросексуальных, ей было сложно представить.
Мальчишка на самом большом велосипеде развернулся и поехал обратно. Он был явно старшим ростом с Веронику и с уверенным блеском в глазах, почти таким же, как у очков Тима. Мальчишка пролетел мимо нее, увлекая за собой кричащий и смеющийся шлейф, и Вероника снова проследила за ними взглядом.
Вот он разгоняется, резко виляет в сторону, объезжая прохожего, переднее колесо срывается с тротуара на проезжую часть, велосипед кидает в сторону, мальчишка резко дергает руль слишком резко. Колесо скользнет по старому металлическому люку, поедет вбок, мальчишка не удержит равновесие и на скорости вылетит вместе с велосипедом на проезжую часть под колеса проезжающей мимо машины.
Из открытого окна доносится музыка после визга тормозов, в момент абсолютной опустошающей тишины Вероника слышит мелодичный женский голос, поющий какую-то старую песню. И потом, когда вокруг начнут кричать, водитель выскочит из автомобиля и бросится к мальчику, прохожие бросятся на проезжую часть все это время Вероника, застывшая на скамейке с углем в руке, будет слышать, как поет женщина.
Когда песня закончится, вокруг машины соберется толпа. Кто-то будет кричать: «Найдите врача!», кто-то куда-то побежит, кто-то будет плакать совсем рядом с Вероникой. Она положит уголь рядом с собой, проведет ладонью по лицу, собираясь с мыслями а затем схватит сумку, достанет смартфон и откроет приложение «911».
Его установила Софи.
«Зачем оно мне?» спрашивает Вероника.
«Чтобы вызвать помощь в случае чего».
«Но ведь я всегда могу позвонить».
«А зачем? Нажимаешь две кнопки и приложение само определит твое местонахождение и вызовет все необходимые службы».
Рука висит над кнопкой «вызов».
Врача! снова кричит один из прохожих.
Вероника вжимает палец в экран.
|11|
Квадрат света чередуется с полосой серых прямоугольников, выстраиваясь в ровный пунктир вдоль всего коридора. Вероника рассматривает потолок стены, пол и двери кабинетов в приемном отделении она уже изучила в мельчайших подробностях. Впрочем, их не так уж и много интерьер больницы поражает воображение своей безликостью и пустотой. К концу третьего часа Вероника могла бы нарисовать его с закрытыми глазами, не боясь упустить ни одной значительной детали. Белые стены, белые двери, светло-серый наливной пол, в котором слабо отражаются квадратные лампы дневного света. Казалось бы, в таком месте ничего никогда не должно происходить но, видимо, именно на контрасте здесь постоянно что-нибудь случается.