В результате мне пришлось взять на себя многие его обязанности. Когда началась Смута и стало ясно, что она разгорается, я как посредник часто ездил к местным лордам. Как раз из одной из таких поездок я и возвращался, когда попал в Элайту на следующий день после вашего исчезновения. Как я уже говорил, ваш отец был в полном отчаянии, а мать слегла. К несчастью, после этого она не прожила и года. Якоб так никогда полностью и не оправился; управление землями он постепенно передал Белле, которая оказалась очень рачительной хозяйкой. Несмотря на разразившуюся войну и увечье, полученное Якобом, Элайте удалось выжить, и в этом немалая заслуга Беллы.
Дженн подняла на него внезапно ставшие грустными глаза.
— Какое увечье?
— Это случилось уже под конец войны. Якоб участвовал в сражении с Селаром… Да, я, кажется, забыл сказать, что ваша семья в довольно близком родстве с прежней династией. Так или иначе, верность в крови у Якоба, и он привел всех своих людей на помощь королю Эдварду. В последней битве у Селута Якоб и несколько его воинов оказались окружены личной гвардией Селара. Они сражались на краю пропасти. Даже когда все его люди были перебиты, Якоб продолжал отбиваться, и тогда его противники столкнули его с обрыва. Якоб упал с высоты тридцать футов, но кто-то нашел его и перетащил в безопасное место. Якоба отвезли домой и выходили, но с того дня ноги ему не служат.
— Но это же ужасно! Как может он вынести такое!
— Не знаю. Однако Якоб — человек огромного мужества.
— Вы много знаете о случившемся. Вы там были? Вы были среди тех, кто помог ему?
Услышав вопрос, Роберт опустил глаза.
— Хотел бы я сказать, что так все и было. Однако я находился в другом месте.
— И делали… что?
Лгать девушке не имело смысла, хоть правда и была известна лишь немногим.
— Я в это время спасал жизнь Селару.
— Но… — Дженн недоверчиво переводила взгляд с Роберта на Мику. — Как могли вы спасти ему жизнь? Разве вы не сражались с ним?
— Ну, не совсем… Мой отец и его воины находились на поле битвы, а меня послали за подкреплением. Когда я возвращался и переправлялся через реку, я увидел человека, которого уносило течением; он тонул. Я сделал единственное, что мог: вытащил его на берег. До того я никогда не встречал Селара, даже издали его не видел. Я только потом узнал, что спас человека, который теперь сидит на троне и который — по крайней мере формально — виновен в смерти моего отца.
Дженн вытаращила на него глаза и открыла рот. Через несколько секунд она пришла в себя и сказала:
— Значит, он назначил вас в свой совет в награду за то, что вы спасли ему жизнь?
— Некоторые так считают, но на самом деле это случилось двумя годами позднее. Два года я был пленником в собственном замке. Меня не казнили, я думаю, потому что я его спас, но тем дело и ограничилось.
Дженн нахмурилась:
— Казнили? Но как тогда мой отец остался жив в царствование Селара? Наверняка ведь, если моя семья была в родстве с прежним королем, Селар захотел бы избавиться от отца — как от любого, кто мог ему угрожать.
— Несомненно, захотел бы — ив большинстве случаев так и поступал. Но Якоб не представлял для него угрозы. Он тогда был прикован к постели, калека на всю жизнь, и наследников, кроме дочери, не имел. Якоб с тех пор не покидал Элайты. Его занимает теперь только благополучие Беллы. Он не обращает внимания на Селара, и Селар отвечает ему тем же: оба удовлетворены положением вещей.
Закончив рассказ, Роберт привалился к стене. Рассказ о тех давних событиях вызвал у него странное чувство: он словно снова вызвал их к жизни. Роберт даже вспомнил усмешку в глазах отца, когда он явился к тому жаловаться на издевательства Беллы.