Все равно теперь мы были вчетвером. Луйю, Бинта и Дити побросали всех прежних подруг. Мне и бросать было некого. Хотя все девочки, вместе совершавшие обряд одиннадцатого года, и были «повязаны», связь обычно держалась недолго. Но для нас перемена была естественной. У нас уже были тайны. И это было только начало.
Лидера среди нас не было, но Луйю нравилось руководить. Она была шустрой и наглой. Оказалось, что у нее были соития еще с двумя мальчиками.
Да кто такая Ада? сплюнула как-то Луйю. Я не обязана ей обо всем сообщать.
Бинта на людях не поднимала глаз и говорила мало. Отцовское насилие обошлось ей дорого. Но когда рядом были только мы, она и болтала, и улыбалась. Не будь в ней от природы столько жизни, сомневаюсь, что она выжила бы при таком отце.
Дити была принцессой, она любила целыми днями лежать в кровати, чтобы слуги носили ей еду. Она была пухленькой, хорошенькой, и все ей обычно доставалось даром. Ей часто везло. Торговец хлебом уступал нам его за полцены, потому что спешил домой. Или пальма роняла кокос прямо к ногам Дити. Богиня Ани любила ее. Каково это, когда тебя любит Ани? Я пока не знаю.
После школы мы делали уроки под деревом ироко. Поначалу я нервничала. Боялась, что та красно-белая тварь как-то связана со случаем на этом дереве. Сидя под ним, я чувствовала, будто зову «глаз» снова прийти за мной. Со временем, так как ничего не происходило, я чуть расслабилась. Иногда даже ходила туда, к дереву, в одиночку, просто подумать.
Я слегка забегаю вперед. Давайте вернемся немного назад.
Через одиннадцать дней после обряда одиннадцатого года, через четыре дня после моего возвращения в школу, три дня после того, как я поняла, что теперь крепко связана с тремя ровесницами, и на следующий день после того, как в школу вернулась Дити, случилась еще одна вещь. Я медленно шла домой. Рана пульсировала. Дважды в день без видимой причины боль усиливалась.
Они все равно будут считать тебя злом, сказал кто-то сзади.
А? Что? я медленно повернулась.
И застыла. Я словно взглянула в зеркало, ни разу до того не видев своего отражения. Впервые в жизни я поняла, почему при виде меня люди замирали, роняли вещи и пялились. У него был мой цвет кожи, мои веснушки, а золотистые волосы были сбриты почти наголо, и голова казалась посыпанной песком. Он был немного меня выше, может быть, на пару лет старше. У меня глаза золотисто-карие, как у пустынной кошки, а у него были серые, как у шакала.
Я тут же его узнала, хотя видела всего раз и была тогда не в себе. Вопреки словам Луйю, он пробыл в Джвахире дольше нескольких дней. Этот мальчик видел меня голой в ветвях дерева ироко. Он велел мне прыгать. Шел ливень, он держал над головой корзину, но я его узнала.
Ты
И ты тоже.
Да. Я никогда То есть я слышала о других.
Я их видел, сказал он небрежно.
Откуда ты? спросили мы хором.
С Запада, ответили оба и кивнули все эву были с Запада.
С тобой все нормально? спросил он.
А?
Ты странно ходишь.
Я почувствовала, как лицо запылало. Он снова улыбнулся и помотал головой.
Зря я он запнулся. Но поверь: они всегда будут считать нас злом. Даже если ты себя порезала.
Я нахмурилась.
Зачем тебе это? Ты же не отсюда.
Но я тут живу, сказала я, защищаясь.
И что?
Ты кто? спросила я сердито.
Тебя зовут Оньесонву Убейд-Огундиму. Ты дочь кузнеца.
Зря я он запнулся. Но поверь: они всегда будут считать нас злом. Даже если ты себя порезала.
Я нахмурилась.
Зачем тебе это? Ты же не отсюда.
Но я тут живу, сказала я, защищаясь.
И что?
Ты кто? спросила я сердито.
Тебя зовут Оньесонву Убейд-Огундиму. Ты дочь кузнеца.
Я прикусила губу, стараясь выглядеть по-прежнему сердитой. Но он назвал меня дочерью кузнеца, не падчерицей, а это вызывало улыбку. Он ухмыльнулся.
А еще ты та, кто сидит голышом на дереве.
Ты кто? спросила я снова.
Мы, должно быть, странно смотрелись вдвоем на обочине.
Мвита.
А фамилия у тебя какая?
У меня нет фамилии, сказал он сухо.
А ясно.
Я оглядела его одежду. На нем были обычные мальчишеские вещи линялые синие штаны и зеленая безрукавка. Сандалии старые, но кожаные. В сумке лежали старые учебники.
Ну а где ты живешь?
Голос слегка смягчился:
Не беспокойся об этом.
Как вышло, что ты не ходишь в школу?
Я хожу в школу. И моя школа лучше вашей, он достал из кармана конверт. Это твоему отцу. Я шел к вам домой, но ты можешь сама ему отнести.
На конверте из пальмовой бумаги стояла печать с эмблемой Осугбо бегущей ящерицей. Каждая ее лапа символизировала одного из старейшин.
Ты живешь по той дороге за эбеновым деревом, да? спросил он, глядя мимо меня.
Я рассеянно кивнула, все еще разглядывая конверт.
Ладно, сказал он и ушел.
Я стояла и смотрела ему вслед, почти не замечая, что пульсирующая боль между ног усилилась.
Глава шестая
Эшу
С того дня я стала встречать Мвиту повсюду. Он часто приходил к нам с посланиями. А пару раз я натыкалась на него по пути в Папину кузню.
Как так вышло, что вы мне про него не сказали? спросила я родителей однажды за ужином.
Папа уплетал пряный рис. Он откинулся с набитым ртом и занес руку над тарелкой. Мама подложила ему козлятины. Они одновременно сказали: